Годайме Хокаге. Глава 50 и отступление.

Пришло время обновления! Новая глава. Ура и вперед, очередной безумный день из жизни Пятой Хокаге. Бечено. Читать под катом.

 

 

Глава 50 (9 сентября)

Утром, когда я соизволила продрать глаза, левая половина любимой кроватки оказалась холодной. Митараши уже в лежке возле бара, видимо. Однако, несмотря ни на что, перекусон нашелся прямо на столе. А еще, при свете серого сентябрьского утра, на подоконнике (почему-то сразу в кухне — это я по дому так интересно петляла, или Анко нашла брошенным среди вещей и подсуетилась?), обнаружился вчерашний туесок с чайной смесью весьма сомнительных свойств. И пакостного характера.

Но, несмотря на ягодки-грибочки, что позволили мне так весело посидеть с соседом за философской беседой, примечательным было то, что утро началось без головной боли.  Абсолютно. Да и ночью я более чем ясно все соображала. В том числе и напрямую касающееся работы вопросы легко решила. Хорошая трава у старика. Хм, может, при случае повторить опыт?.. Собственно, а почему бы и нет. Главное, потом по деревне маленьким неприкаянным привиденьицем не начать шарашиться. С моими техниками… Это может плохо закончиться для квартала Хьюга в частности и Конохи в целом.

Распахнув пошире окно на кухне, с удивлением наблюдала, как врассыпную разбегается стайка откормленных пичуг из-под этого самого окна. Не то скворцы, не то дрозды, — такие, чуть меньше голубя, с небольшим острым клювом, тонкими лапками. И светло-коричневое оперение с темными пятнышками… В общем, плохо у меня с орнитологией в детстве было, прямо-таки неудовлетворительно! Не интересовала потенциальная еда по молодости. Плавает, летает, бегает, — да без разницы. С закрытыми глазами могу отличить ядовитых представителей флоры и фауны, а остальные — лишь нижестоящие звенья в пищевой цепочке. Во время войны вообще — жрали все что можно и хотя бы недельной свежести, не важно — насекомые, птицы, рыбы или млекопитающие… Раз сдуру попалось под руку, возблагодарим шинигами и отведаем. Кору тоже порой обгладывали. И не только мы: война не война, шиноби не шиноби, а жрать человеческое существо хочет всегда. А в идеале — досыта.

Пока набивала желудок, просмотрела предварительный список дел на сегодня. Первым пунктом стоял — ну что бы вы думали — Какаши-кун! Замечательно: детей нет, ирьенины на стреме — вот мы и поговорим… по душам. Недолго, правда. Иначе могу так увлечься, что до обеда уже другого ничего не успею. Пора болезного выпнуть из больницы, пусть делом займется, благо уже есть идеи, куда именно послать. Чтоб и сам был занят, и мне не мешался под ногами. Тяпнув кофейку для поднятия настроения, отправилась по адресу временного пребывания клиента. Поскакала, что ли, коза престарелая…

Правда, слету пройти дальше регистрационной стойки не получилось: как из воздуха возникла злая, невыспавшаяся Шизуне, буркнула подобие «добр-утр» и поволокла меня куда-то… по лестницам. В очень быстром темпе. Прыжками. Успев всунуть в руки ужасающую стопку анализов и отрывисто рассказывая, в чем дело. Оказалось и просто, и сложно одновременно: у токубетсу-джонина, инвалида, отравление соединениями свинца. Давнее. Проворонили, заразы. Или были не заинтересованы в сложном глубоком обследовании, что логичнее. Товарищ списан по причине боевой недееспособности, частых обмороков и прочего. Недавно нечто непонятное с этим бедолагой приключилось — сверх всех прошлых физических травм, какое-то тяжелое моральное потрясение. (Работа, блин, такая! Даже на гражданке…) И организм, боровшийся за жизнь ранее, теперь вообще отказывался функционировать. В госпиталь парня силком приволок его единственный оставшийся рядом друг, краем уха услышавший о моей программе. Стандартные процедуры ничем не помогли — шиноби продолжал потихоньку загибаться. С той лишь разницей, что теперь не у себя дома, а в палате интенсивной терапии.

М-да. Ну, тут действительно — легким испугом не отделаешься. Посмотрела на бледного осунувшегося товарища, уже с землисто-зеленым оттенком кожи в буквальном смысле слова и расфокусированным взглядом… и вызвала Кацую и двоих меднинов, наугад отловленных в коридоре, помимо Шизуне в помощь. Думать особо было некогда. Поэтому откачивать придется оперативно, на коленке, по наитию. Откачивать в прямом смысле слова, ибо, судя по проведенной мною экспресс-диагностике, данный представитель рода мужского должен был загнуться от очередного приступа уже к вечеру. Сердечко не железное чай, да и сосуды не мифриловые. Инфаркт или инсульт, больному без разницы, с чем в гроб ложиться.

Через три часа и пять призывов я чувствовала себя хорошо пожеванной и выплюнутой: слизень вытягивала яд, с утроенной за последние сутки скоростью распространявшийся по всему организму, и возвращалась с порцией этой гадости на свой план. Я же в данный момент обязана была держать всю систему жизнеобеспечения, не давая расползтись дряни тонким слоем обратно. Меднины, оперативно рассредоточившиеся по медицинской печати, щедро делились чакрой. Шизуне координировала их работу, обновляя по необходимости фуин. Злая и сосредоточенная ученица являла собой образчик обливающегося холодным потом профессионализма. Чувствую, к вечеру в больнице состоится очередное собрание, на котором она обматерит народ вдоль и поперек. И с удвоенным рвением примется за проверки на местах.

Странно как-то получилось: тело пациента, ранее отторгавшее несвойственный химическому составу человека элемент и боровшееся из последних сил, вдруг стало поглощать и перерабатывать накопившиеся отходы. Вроде гноя на стенках слизистых и прочего. Пошло дополнительное общее заражение, в том числе и крови. Кровь тоже пришлось чистить. Но это уже в самом конце. Всю дорогу уговаривая товарища «подождать еще чуть-чуть и не придумать скопытиться в процессе»: кровь менять параллельно с вытягиванием всей той дряни, бывшей первопричиной, не представлялось возможным. Измученный организм загнулся бы от ненормального, несанкционированного природой оттока жидкостей. И — да: тут в большей степени получился бы информационный шок, чем банальный болевой (боли пациент, накачанный под завязку средней тяжести наркотиками, не чувствовал; хотя до сих пор, несомненно, пребывал в сознании) или еще какой. Ведь тело человека, даже адаптируясь к новому часовому или климатическому поясу, уже испытывает в первую очередь информационную нагрузку. Когда вы порезали палец или обожглись о горячую посуду, от нервных окончаний через целую цепочку маршрутов сигнал поступает в мозг. А что, если таких сигналов даже не сотни тысяч — а миллионы? Одномоментно? А вы — не Учиха, не Сенджу, и генетической предрасположенности к ее ускоренной обработке нет? Мозговая машина получает некий коллапс, не справившись именно с ОБЪЕМОМ информации. И уже застопорившийся мозг виноват в смерти своего носителя…

В итоге, дочитав эту своеобразную лекцию ученице, упала в подвернувшееся рядом кресло и дала команду подсоединять капельницы:

— Жить будет. Если опять тихо сдохнуть не придумает.

И только сейчас заметила, что у стены, оказывается, рядком стоят четверо юных хамов: Шисо, Тсуги и смутно знакомые светлый и темный смазливенькие шатены! С блокнотами. Все синхронно поклонились, почувствовав мое недовольство. А я стала припоминать три пачки обсценной лексики, между делом высказанной в лицо умирающему. Даже как-то слегка неудобно стало… перед аудиторией.

Тсуги, шепнув что-то товарищам, направился ко мне. Голубоглазый шатен потемнее мастью — Рен-как-то-там — вымелся за дверь и встал на стреме. Шисо с совершенно невозмутимым видом нейтрализовал мою ученицу и двух невольных помощников: ловко оттерев их к дальним шкафчикам и помогая с раскладкой иголок и прочей лабуды в кофры, занял уши каким-то околонаучным трепом. Шатен светлый плавным шагом неслышно подошел к кушетке и вырубил еще пребывавшего в сознании пациента акупунктурной иглой. Пациент его приближения не заметил. Поклонившись на вопросительно поднятую бровь, парень представился:

— Сайдзо Куро. — А, точно! Видела где-то в досье это личико. И вчера с самого утра, пока тут на собрании торчала, тоже все время поблизости отирался…

Тсуги с хитрым прищуром протянул пухлую подшивку. Хмыкнув на шпионские игрища молодежи, сую нос в бумажки — ба, сплошные знакомцы! Почти весь состав госпиталя, правда в какой-то странной формации.

— Группы, — коротко и ясно поясняет на мой недоуменный взгляд Хикару. — Боевики двух направленностей, шпионы, аналитики, спецы фуин и командиры. Командиры, сами по себе, тоже объединены в группы. Например, как наша четверка — у каждого собственные подчиненные, но мы трое, — показывает на себя, Куро и торчащего за дверью Кайдо, — напрямую подчинены Шисо.

Ага. Значит, я не ошиблась, когда назначила Нанами-тяна своей «левой рукой». Приятно осознавать. И что тут еще такого интересного есть?.. О как! Компромат (естественно, без деталей, но со ссылками: где в общедоступном архиве больницы спрятаны оригиналы документов) почти на треть мелких и средних феодалов Страны Огня? Нехило мальчики и девочки развернулись… Прям сердце радуется — какие у меня сообразительные меднины!

Сайдзо с ленивым вниманием смотрит за окошко. Во дворе соседнего крыла торчит парочка АНБУ — один на самом раскидистом дереве, второй в позе человека-паука слился со стеной пониже подоконника на третьем этаже. АНБУ далеко. Но Куро все равно бдит. Спокойно так, привычно. Видно, что не на публику, а совершает обыденное для себя действие. И взгляд такой… нехороший. Почти откровенно нехороший. Обратный от жизнеутверждающего… Милое дитя.

Здорово, что при работе медицинских печатей (тем более при проведении чакрозатратных операций) никакие средства подслушивания или техники скрытности не работают. Вернее, работают… но не так, как надо. Прослушка стационарная банально выдает в эфир белый шум, а техники того же хамелеона, к примеру, слетают или рябят. В общем, сейчас, сразу после операции, мы можем еще минут десять, практически не таясь, общаться на секретные темы. Но злоупотреблять не стоит. Береженого ками радует по утрам.

— Есть рекомендации, к кому присмотреться? — интересуюсь, переворачивая страницы.

— Смотря кто вам нужен, Цунаде-сама.
— Хмм. Диверсионная группа с возможностями быстрой и качественной уборки территорий…

— Двух-трех умных и молчаливых дворников найдем, — улыбается тонкими губами Хикару-кун. — А к какому числу? Чтобы я сразу подтасовал график дежурств.

— Недели через три могу их выдернуть, не раньше… — О, фуинщики пошли. Интересненько. Вот как, несмотря на общую убогость обучения фуиндзюцу — тем более медицинского — народ, который хоть что-то может, присутствует?.. Подучим маленько, и все будет в ажуре. Надеюсь. Куда они денутся с необитаемого острова?

— Понял. Еще пожелания? — Парень бросил взгляд на спорящих в углу меднинов с Шизуне. А там словесная баталия затихать не собиралась. Наоборот, походу уже переходили на личности, постепенно повышая голос. Забавно, что же за проблему они выискали? Потом у Шизуне поинтересуюсь. Если меня прямо сейчас не вынудят вмешаться в испанские страсти.

— Ты про то, что детей надо набрать — в курсе?

— Чтобы с карточками разобраться, или касательно выделения класса в самой Академии?

— Мм. Значит, по обоим пунктам… Так как там продвигается?

— Посоветовались с Умино, к концу этой недели просмотрим всех детей, отберем и туда и туда. Бумаги на оплату подготовить?

— Естественно. — Хм. Перевернув лист, наткнулась на какие-то рисованные от руки карты. С пометками и непонятными значками. — Это что?

— Следы торговцев наркотиками, рабами и прочей шелухи.

— Угу… — Смотрим дальше: еще карты. — С залежами минералов?.. С собаками, что ли, искали?

— Нет, Цунаде-сама. Это случайно под руку подвернувшиеся месторождения, — выдает свою (читай: официальную) версию Хикару. Сайдзо саркастично хмыкает. Утыкаюсь обратно в папку.

— Хорошие у кого-то руки… из нужного места растут. — От моей похвалы кривящий губы Тсуги наконец расползается в ухмылке. Глаза, правда, все такие же неулыбчивые, колючие.

На следующей ниткой с точками отмечены меняющиеся посты АНБУ — и в приграничье, и на большинстве важных объектов. Неплохо поработали, очень и очень неплохо…

— Держишь связь со мной и координируешь всю работу с боевыми группами: назначение тренировок, распределение дежурств и полигонов. Насчет полигонов я уточню позже. — Ну да, когда там все внизу наконец доделаю. Кстати, надо бы на выходных хоть заняться… В принципе, нескольким группам ирьенинов можно после отдать тот, что на нижних уровнях — он побольше. Так они смогут кроме тренировок спокойно заниматься не самыми альтруистичными изысканиями всей нашей братии… Ну и с мелким таким образом пересекаться будут реже. Только всех вхожих в «святая святых», при любой длине послужных списков и любых рекомендациях, я все равно намерена отбирать лично, не раньше чем через полгода и постфактум успешного прохождения кандидатами любых проверок на вшивость. — При возникновении спорных ситуаций на местах обращаешься к Митараши. Однако предупреждаю сразу: Анко цацкаться ни с кем не станет. Найдет виновных и выпишет пачку ведерных клизм.

Тсуги хмыкнул. Думает, что тут все уже пуганые? Зря. Сам потом убедится. На практике.

— В общих чертах мне всё понятно. Непонятно только одно: когда вы успеваете?

— После дежурств. — Нет, все-таки обалденный голос у этого Сайдзо! Даром, что худой как подросток. Зато пальцы — как у пианиста. И черты лица очень приятные. Прямо любовалась бы и любовалась… будь хотя бы на четверть века моложе. Отбоя у девок наверняка нет. Поправочка: «не было бы» — да характер слишком нелюдимый.

— Пф! Профессиональная болезнь, походу. Передается воздушно-капельным путем… — стоявший в дальнем углу Шисо тонко усмехнулся на мое тихое замечание. И тут же перевел все свое внимание (видимое) на хрипло чего-то втирающую ему Шизуне. Мягко склонив голову набок. С полуулыбкой. И каким-то легким… плотоядным прямо-таки интересом.

— Забирай бумажки. Куда-нибудь, где они у вас там лежали… Какаши еще не убег?

— Нет. — Насмешка в глазах, телепатируемая лежащему в соседнем крыле Копипасту.

— Тогда пусть меня кто-то из вас проводит… — Сайдзо кивнул и отлип от окна. — Шизуне! Отчеты!

— Хай. — Спор моментально прекратился — начальство не в духе. Ну, хоть не подрались. А то могли.

— К вечеру чтоб были. — Напоследок что-то недовольно буркнув навязчивому собеседнику, ученица подхватила бумаги и ломанулась к нашей теплой компании, чуть не растеряв по дороге не опечатанные свитки.

За ее спиной Шисо кивком головы обозначил прощальный поклон мне и о чем-то быстро знаками переговорил с Тсуги. Удовлетворенно кивнул и отвернулся к шкафам с анестезией. Шизуне ничего не заметила. Тсуги взялся за каталку, направляя к двери. В коридор вырулить и далее по коридору помог распахнувший двери Рен, с улыбкой от уха до уха.

Часы показывали четверть двенадцатого. Не день, а очередная страшная сказка.

Куро-кун довел меня до дверей палаты Какаши, удостоверился, что я в нее вошла, мне есть куда приземлить свое благородное седалищное место, а сам Хатаке не вооружен, обездвижен и настроен в должной степени мирно… Я аж умилилась. С какой серьезной миной он завершил осмотр помещения. Сам Копипаст явно не понял юмора.

— Ну, и как мы себя сегодня чувствуем, Какаши? — Первым делом, зайдя в палату к своему «горячо любимому» пациенту, на ходу перепроверила историю болезни и на всякий случай продиагностировала болезного. Вернее, выписывающегося. То есть почти здорового…

— Хорошо. Даже слишком хорошо, — задумчиво глядя в потолок, ответил Хатаке.

— Что так грустно? Не нравится чувствовать себя молодым и здоровым? — Саркастично воззрилась на прикрытую больничной простынкой тушку. Полузомби часом ранее с ним бы точно не согласился. Тот бедолага моей Като по гроб жизни благодарен будет: неважно, кто лечил — важно, кто обнаружил и дал шанс выкарабкаться.

— Нет. Вернее, да. Ками, я не чувствовал себя так хорошо с пятнадцати лет, наверное… — возводит очи горе, прикрывает веки, какое-то растерянное выражение на лице.

— Тогда чего депрессуем и портим другим настроение? — фыркаю, расписываясь в бумажках и черкая последние рекомендации, в столбик пишу возможные предпочтения в выборе витаминов и необходимые дозы. Снова подписываюсь.

— Это странно. Неправильно, — пожимает плечами и по привычке чуть морщится. — Пониже лопаток-то раньше побаливало, а теперь — нет.

— От биджевы хвосты! Какаши, ты меня убиваешь своими гениальными умозаключениями! — Откладываю папку на тумбу, впериваю взгляд в этого… слишком умного. Вернее, слишком много думающего не по теме. — Кто тебе сказал, что шиноби должны себя чувствовать плохо? Или это тебе моральная травма детства не дает покоя? Типа: как мне может быть хорошо, если другим вокруг плохо, они страдают, умерли, в конце концов, бу-бу-бу… Так, что ли?! — Молчит, сверкает зенками.

— М-да, скажу тебе прямо: ТЫ — ИДИОТ! — Уничижительно фыркаю.

— … — Очень глубокомысленно. Прям гениально! Записать и внести в анналы истории.

— Есть старое изречение. Я повторю тебе по памяти, но не уверена, что будет дословно и правильно… Как же там было… А! «Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время выкорчевывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время любить, и время ненавидеть; время войне и время миру…»

Задумавшись, я провожала взглядом облака, вяло бегущие по яркой синеве неба в покосившемся прямоугольнике больничного окна. Время. Такая сложная штука. Все верно, просто каждому нужно найти это самое «правильное время». Дай ками и шинигами, мне удастся прочувствовать нужный момент. М-да… Чего это опять на философствования пробило? Не к добру! Брысь нездоровые мысли из головы! И без вас мозгу есть над чем работать…

— Спасибо.

— Что? — выплываю из собственных мыслей, удивленно на него смотрю.

— Я говорю, спасибо вам, Цунаде-сама. Я могу надеяться на выписку сегодня? — Опа. И откуда взялось столько смирения в голосе? Неужто капельницы помогли?

— Ну, судя по результатам проверки, придраться больше не к чему. Так что можешь собирать манатки и проваливать. — Мне показалось, или на этих словах Какаши чуть не крикнул: «Йуху!»? Надо обломать маленько, чтоб не светился как начищенная больничная утка.

— Надеюсь, ты не забыл, что новая наша встреча состоится через полгода? — Ну да, результат за прошедшую неделю для начала закреплен, работа всех систем стабилизирована. Но, если не хочешь повторения ситуации годика эдак через два-три, нужна регулярная профилактика. До полной стабилизации. Организм должен запомнить текущее состояние здоровья как «норму» и приучиться поддерживать это состояние за счет правильного синтеза собственных ресурсов и повышения всей механики процессов. Иначе системы вновь «запустятся», скатившись на «долечебный» уровень очень быстро. Буквально за семь-восемь месяцев. При особо зверской эксплуатации собственной тушки — вообще за четыре-пять. Но сверхвысокие нагрузки Какаши пока не светят: я лично проконтролирую, чтобы в ближайшее полугодие он особо далеко от родных стен Конохи не убегал. Пусть лучше за Наруто третьей нянькой почаще приглядывает… Может, и сам в процессе немного остепенится — так сказать, прочувствует и научится принимать хоть какую-то ответственность за чужую жизнь. А то командир из него и вправду — дерьмовый.

— Не-ет… — несчастная сощуренная рожа. Заросшая полосатой щетиной. Или просто — толком не умытая? Фиг разберешь этих джонинов…

— Отлично, — преувеличенно бодро и доброжелательно ставлю печать лечащего врача, почти вручаю обалдевшему от нахлынувшего счастья Копипасту лист-пропуск (иначе его внизу на проходной с матами завернут. А если додумается вылезти в окошко, то дальше территории больничного комплекса не ускачет — АНБУ заметут. И отконвоируют в родную палату. С сенбонами в нужных местах, чтобы не трепыхался. Недаром я новое распоряжение выдала…), но в последний момент передумываю и вместо планового «машу ручкой и отчаливаю» выдаю предвкушающий оскал:

— А скажи-ка мне, мил друг… как так получилось, что седьмая команда у тебя вообще сдала экзамен?..

Прямое накрытие и попадание! Какаши бледнеет почти моментально. И глазки застыли. Какая прелесть!

— Ты же с упертостью осла отсеивал ЛЮБЫЕ команды до этого момента? И все их непревзойденные качества, на все лады нахваливаемые педсоставом, как по нотам расписанные в личных делах старательными кураторами из АНБУ, тебе были глубоко побоку. Так что же изменилось в этот раз? Вернее, что заставило тебя изменить свое мнение?.. Или это было не «что» а «кто», м?

— Кх-кх. Прямой приказ Третьего, — прохрипел Копипаст и уставился мне куда-то в район ключиц. Медитирует, что ли?

— Устный, не письменный?

— Да.

— Но за письменным подтверждением его существования?

— Кх… Да, — прохрипел, нервно сминая костлявой ладонью с лунками отросших бледно-голубых ногтей простынь. Неужто совесть прорезалась?.. Да ладно! Не верю.

— Дословно, пожалуйста, — складываю руки под грудью, прислоняясь к спинке кровати.

— «Команда номер семь ОБЯЗАТЕЛЬНО должна пройти экзамен. Отговорки не принимаются. В равной степени, учить Узумаки Наруто ты ничему не должен. Ибо оружие деревни в первую очередь должно быть послушным, контролируемо сильным и уж точно не излишне любопытным. Что касаемо Учиха Саске: ты обязуешься придержать его развитие и не давать к изучению серьезных боевых техник… Буде на то необходимость: прикрыть отступление команды». Приказ от числа ***, месяца***, уровень секретности*** : приступить к выполнению с момента оглашения.

Вот и всё. Недолго музыка играла, недолго жил Герасим без Муму.

— Н-да. В итоге у тебя генины вообще ничего не умеют… Единственное, чему ты их научил, ходить по деревьям. А эксклюзивно Саске — чидори. Ну и не мудак ли ты после этого?.. — Какаши дернулся, как от пощечины. — Вопрос риторический, поэтому с обсуждения снимается. Рассказать тебе, как Я вижу твою ситуацию? В общем? — Молчит. Ну-ну, молчун одноглазый. Менторским тоном начинаю:

— Какаши — опытный шиноби со своими замечательными породистыми тараканами огромного размера. Чего стоит одна его традиция — ходить на кладбище и стоять там часами. Или же читать одну и ту же книжку, меняя лишь суперобложку. Ему и на себя-то пофигу, по сути. А остальным всегда было пофигу на него — ругались, конечно, но как до дела дойдет, ранее громко сочувствовавшие куда-то шустро рассасываются. В итоге он деградировал. Это уже давно не тот ‘великий опытный шиноби’ — а лишь былая тень, которая собственным же законченным пофигизмом по отношению к самому себе угробила здоровье. Практически не был в больнице — ибо постоянно оттуда сбегал, ни разу не давая долечить и без того запущенный организм до конца. То-то он быстро устает, зарабатывает чакроистощения с частотой хорошего метронома и так далее… Занятная характеристика выходит, верно?..

Хатаке молчал.

— Я понимаю, что тебе сейчас и сказать-то особо нечего, но… У меня еще один вопрос: хрен с ним, с приказом. Почему ты — сам, лично — настолько дерьмово относился к единственному сыну ранее так трепетно любимого учителя?

И вот тут-то Какаши прорвало:

— Сенсея больше нет. И в том, что он так рано погиб, виноват этот ваш Наруто, и никто другой!

— Какаши… ты… хм… сбрендил, что ли? — Ласково качаю головой. М-да, вот это номерок под куполом цирка. — Температурку проверить?

— У меня нет температуры, я в сознании и в своем уме!

— Дудки. Не знаю, в чьем ты там уме потерялся… но уж очень сомнительно, что действительно — уме. Я бы проголосовала за кое-что другое… — хмыкнув, ловлю взгляд великовозрастного идеалиста и просто — идиота:

— А тебе не приходило в голову, что первопричиной появления на свет Наруто был как раз Минато?.. Если б Минато на Кушину (пардон) не залез — никакого Наруто Узумаки и в помине бы не было… Или тебе рассказать? Про пестики-тычинки? Может, ты до сих пор не в курсе, откуда дети берутся? Так бы сразу и признавался: Цунаде-сама, у меня тут серьезный пробел в образовании, не могли бы вы его как-то восполнить?.. И я бы с радостью… послала тебя… идти учить эти самые пестики-тычинки… на курсы по анатомии. С прохождением практики в отделении урологии и гинекологии!

— Я не о том, — буркнул заметно покрасневший Какаши. — Я в общем. Что сын ТАКОГО человека — а такое крикливое нечто… Ничего общего. И Минато-сенсей погиб, а этот бесполезный сопляк выжил!

— Подсознательно винишь малолетнего ребенка в гибели его отца? А не многовато ли ты на себя берешь, мм?.. Или, может, ты ТАК ХОРОШО знал Минато? Нет, он, конечно, был идеалистом — местами. Реденько так. ОЧЕНЬ реденько… Знаешь, человек, способный убить под сотню шиноби за жалких несколько секунд, не прерывая собственного завтрака, — и убивавший именно в таких количествах — глядя в глаза противнику… по определению не может быть тем святым и превознесенным, что ты там себе в голове наплел. Намикадзе Минато был серьезным и до крайности циничным товарищем. Более того, я не думаю, что его выбор Кушины как спутницы жизни основывался только на нежных чувствах. С большой долей вероятности изначально там ими даже не пахло… Ему, двигающемуся к креслу Каге, была необходима сила за спиной. Джинчурики – то, что доктор прописал, в его конкретном случае. А того, что в итоге внезапно появится любовь-морковь в лучших традициях сопливых женских романов, даже такой расчетливый и в высшей степени хитроумный засранец, каким буквально с пеленок был Минато, не ожидал…

— Это ложь! — рявкнул пыхтящий, как ёж, Какаши, отсвечивая помидорно-красными ушами. Надо же, какое хамское поведение у молодого человека прорезалось…

Сложив руки под грудью и постукивая пальцем по локтю, наблюдала пантомиму «ужимки Локи, пытающегося рассмешить великаншу». Терпения, правда, хватило ненадолго. Да и о тикающем времени… эдак, ненавязчиво… напоминал Сайдзо, оставшийся за дверью. Вспыхивающим Кейраккукеем. Раз в минуту. С идеальной четкостью исправного метронома.

— Знаешь что, идейный ты мой. Три наряда — каждый на неделю. На уборку мусора. По всей Конохе! Лично тебе, без генинов и прочей шушеры… оно зело помогает в процессе глубоких раздумий и для смены мировоззрения. Зайдешь завтра за «направлением» и инвентарем. — Неэстетично выпучившийся Копипаст грел мое израненное сердце получше стопки коньяку…

— А Минато изначально — да, идеалист с принципами. Но воспитание шиноби и прочее дали фактически человека, стремящегося к власти ради большой идеи, но не сумевшего успеть это «что-то большое» сделать. Я всё сказала. — Хатаке на вдохе подавился воздухом.
— Напоследок: это и была одна из причин, по которой Третий его так невзлюбил. В том числе и за беспримерное ранее, в высшей степени наглое присвоение оружия деревни: не имеющий поддержки клана Минато изначально сообразил, ЧТО может стать его ЛИЧНОЙ силой — он вообще очень правильно расчет сделал: Кушина была одна-одинешенька. У неё по определению куча проблем и минимум поддержки. Девочка хочет тепла и ласки. Скоро девочка захочет семью… И всё это просчитать в сопливых десять лет — круто, да? — Округлившиеся до неприличия глаза Хатаке. Невинно пожав плечами, продолжила мысль:

— Еще как. Пока там всякие Орочимару к силе стремятся, техники изучают, на нервы окружающим действуют — он еще и планы политические строит! Во подарочек Хирузену с Данзо привалил-то, а?!. — невесело хмыкнув, отвлеклась на новый «вспых» за дверью: кто-то шел по коридору, и этого «кого-то» Куро-кун одним взглядом завернул обратно. Милейшее дитя!..

— Да, там вообще много чего мутно было. Очень мутно… И запомни последнее: ляпнешь нечто подобное при Наруто или самому Наруто — прикопаю под ближайшим деревцем, невзирая на свое хорошее отношение лично к твоему безвинно погибшему отцу! Не скучай, Какаши-кун. И держи свои бумажки… А то еще завернут тебя на выходе… обратно, в простыню. — Вот, теперь дело сделано. Теперь можно и отчалить… и пусть ему будет стыдно! Хотя бы раз в жизни…

Да Собакина вообще положено держать под постоянным прессингом! Чисто в воспитательных целях… Ишь, мыслитель, блин. Надумал себе героического сенсея…

Постскриптум: Какаши действительно идиот. С сильно сбоящим чувством самосохранения: в одном предложении обвинить и мелкого, и МЕНЯ, скажем так, в потакании самому мелкому, и всю деревню в целом вообще — в его появлении на свет, это, прямо скажем, талант! Давить такие «таланты» на корню надо… «Этот ваш»! Хорошо. Будет «наш». В смысле, мой собственный. А все остальные перебьются. Какаши допрыгался окончательно, и в его лице — вся деревня. Так что с этого момента «общего» Наруто не существует. Есть только мой внук. В будущем — взрослый, сильный, умный и очень хитрый шиноби. Ну и джинчуурики — по совместительству, так сказать.

В подобных не очень приятных раздумьях вырулила из палаты, подцепила за локоть Сайдзо и наказала оттранспортировать меня вниз. Сама же выудила из сумки блокнот и стала корректировать план тренировок мелкого. С оглядкой на «невменяемость» Какаши, несколько… мм… некондиционное состояние Ямато и внутренние проблемы у Асума. По всему выходило, что придется запрягать всех нас — меня саму, Анко, Шизуне (хотя Шизуне наверняка уже «на добровольных началах» как-то влилась в воспитательные процессы. Так или иначе. Галочка: выяснить результат!)… и кого-нибудь еще. Как вариант — выдать мелкому составные части моих же заметок и книг, написанные в разное время. Еще со времен бытности генином/чунином. Где-то они должны быть… точно помню. Пусть внук наглядно удостоверится в том, что учится конкретно на моих ошибках. И набитых в прошлом шишках. С гематомами.

Да-да, я намерена четко соблюдать полученную рекомендацию Ируки: он явно знал, о чем говорит. И тут я остановилась от мелькнувшей мысли: а ведь это идея! Написать пособие для начинающих шиноби от Цунаде Сенджу. Записок моих хватит на толстенькую методичку с подробными примерами. Эх, времени б побольше! Но, если все удачно сложится, возможно, к следующему учебному году я таки смогу хоть что-то предъявить подрастающему поколению… А то учат непойми чему, а потом удивляются, что генины два через одного не в состоянии пройти экзамен на чунина.

В идеале, конечно, спихнуть бы разработку нормального пособия на кого-то в меру ответственного — но поди найди такого! Клановые надуют щеки и выскажутся в стиле:   «Секретная информация», бесклановые сами  ничего не умеют толком и учились ни шатко ни валко. Отсюда вывод: придется брать за основу собственные дневники и сажать кого-то посмышленей сводить все в одну, написанную нормальным языком брошюру.

Сайдзо деликатно кашлянул, привлекая мое внимание. О, меня уже довели до ординаторской! Искренне поблагодарила, попросила принести кое-какие «секретные» данные из заинтересовавших меня разделов в пухленькой папочке и закопалась в отчетах за прошедший день. Работай, негр, солнце еще высоко.

В большом сводном графике дежурств по больнице, припертым в очередной забег моим добровольным помощником, появилась скромная строчка «Уборка территорий», и карандашиком в двух ячейках ниже вписано: «Иору; Сато». Через полчаса заполнилась и третья клеточка: «Кирай*». Аккуратным острым почерком. Что ж, хотели помочь в зачистке — вперед и с песней. Тихо в лесу… Только не спит злобный ирьенин со связкой скальпелей.

В полдень ровно (так уж символично получилось — кукушка не ошибается, ага) Незатухающее Солнце Всея Конохи, Годайме Хокаге, Ками местного пошиба — то есть маленькая и скромная я вернулась во дворец, с которым мы, получается, расстались на беспримерное количество часов — целых десять! Дворцовая суета и мандраж, внезапно охватившие подчиненных в преддверии осенней хандры, били по рецепторам и уже потихоньку начинали меня раздражать. Копошение жизни иногда очень-очень хочется убрать тотальной стерилизацией… особенно если ты экспериментатор. Временами я бываю более чем солидарна с Орочимару. В отдельных пунктах — так точно. Разработать дуст, что ли, для шебутных токубецу-джонинов? Сильно под ногами мешаются.

Внизу в фойе за одним из столов сидел Тобинедзумо, растерянно смотрел на какие-то бумажки и невпопад переговаривался с другим чунином. По лестнице приближалась распугивающая половину обитателей аура Генмы. Подскочив к Тушкану, вырвал у него искомые бумажки, метнулся ко мне и с поклоном передал. Опять клоунаду устроил! От чунина полыхнуло нехилой такой обидой. Посмотрела в большие доверчивые синие глаза, и спросила у помощника:

— Пошто дитя обидел, отрок?

— Простите, Цунаде-сама? — А голос-то какой… подобострастный!

— Ладно, проехали, — буду еще с тобой тут пререкаться, посреди зала и кучи свидетелей.

— Хай. — Разогнув спину, джонин пристроился в арьергард, пропуская меня вперед. Ну, хоть к ручке не приложился от радости. Тоже мне — воспитанный нашелся!.. Мимоходом покосилась в ближайшее же зеркало: так и есть, показал кулак и скрутил из четырех** пальцев какую-то фигу Тушканчику. С абсолютно невинным лицом. Типа, пока я не вижу. Ну-ну. Трепетный ты мой, и нежный! Белая лилия*** дворца, млин!

На ходу распечатывая бумажки, увидела знакомый каллиграфический почерк и уже хотела вздохнуть с облегчением, но тут рука наткнулась на запрятанное в бумагах лезвие — обычная опасная бритва, такой часто карандаши очиняют… Иногда даже бреются. Умино рассеянностью не страдает. И бумажки свои где попало не оставляет. Письмо следов вскрытия не носило. Значит, никто посторонний подкинуть не мог. Вывод: подложил сам Ирука, лично. Зачем? Чтобы что-то мне сказать. Ибо мы договаривались: он предупредит в случае возникновения любой опасной внеплановой ситуации. Вопрос: что и где случилось за неполных… мм… сорок часов, что он забил тревогу? Кстати. Я ведь это письмо по уговору ждала не раньше сегодняшнего вечера. А тут еще даже обед не наступил… Хм. По умолчанию Умино у нас — школьный учитель. То есть в любом случае приключилось что-то именно с детьми. Но не факт, что конкретно со студентами Академии…

— Генма. Анко сюда, быстро!

— Хай, — испарился прямо с лестницы. Прикусываю большой палец. Что ж за дерьмо завоняло?.. И почему я об этом до сих пор не знаю из официальных источников?! Опять кто-то кого-то на местах покрывает?

— Цунаде-сама, — Митараши появилась посреди кабинета аккурат в момент моего снятия барьеров.

— Письмо видишь? — Сразу с места и в карьер. Нефиг рассусоливать. — Почерк узнаешь? А вот это знаешь, что такое? — Молчит. Ждет пояснений. — Это предупреждение. Выясни, что, где и с какими конкретно детьми могло статься за последних двое суток. Свободна.

Митараши испарилась, а я, плюхнувшись в кресло, развернула, наконец, само письмо…

В очень вежливых выражениях сенсей извинялся за задержку, желал здоровья мне и Наруто… всему дворцу вместе взятому… (это кто ж ему насолил-то так? Опять Генма пошаливает?)… отдельно взятым пациентам… (Копипаст и тут больной мозоль когда-то отдавил?..) и здравствования всей Конохе в целом (о как! А Умино у нас тоже с размахом к делу подходит). Короче говоря, интересное начало. Дальше школьный учитель коротко и по делу охарактеризовал рабочие качества выбранных лично мной кандидатов, понятно (как для чайника) расписал, как он это все видит, предоставил список некоторых рекомендаций касательно самой программы… Вкратце описал недавно состоявшийся разговор с ирьенинами, перечислил незамеченные ранее возможности самих учеников. Присовокупил три коротких сводки по разным классам с одной и той же параллели — с подробным анализом всяческих данных и, собственно, оценок детей.

Слушайте, как приятно с ним работать!

Сухие выжимки статистики, два… нет, три графика подвижек в развитии интеллекта в зависимости от некоторых изменений в порядке — только лишь в порядке! — определенных тем из текущей программы обучения. Несколько выводов. И все это каллиграфическим почерком педанта-профессионала! Я в нирване. Есть еще в Конохе кроме медкорпуса больные перфекционизмом люди… в тяжелой, запущенной форме. Ура, я не одна такая!.. Ему б еще подсунуть мои будущие пособия, и все — мы в шоколаде. (Уйми воображение, Цунаде, этот шоколад пока нам только снится, в кошмарах.)

Шутки шутками, но проделанной работой «всего лишь» школьного сенсея очень довольна. Вот — человек не только слова, но и дела. В отличие от всяких там Хатаке Какаши и иже с ними… Короче говоря, еще одну, внеплановую премию Ирука точно заслужил. Так что ищем по карманам завалявшиеся печати с деньгами, отсчитываем в серенький неприметный конвертик (да-да, я запаслась! Ну, как запаслась — Анко вчера утром еще попросила, а уже она подсуетилась) тридцать пять тысяч ровно и кропаем на обороте все того же конверта: «Аванс по зарплате за проект». Где-то там была моя любимая шоколадка… эх, от сердца отрываю! Отрезаю прямоугольник от гербовой бумаги (еще один толстый намек — предложение работать только на меня, в частном порядке, и иметь с этого долю), размашисто пишу по центру: «Спасибо!» Теперь это все запечатать, шоколадку завернуть в пару обычных листов — и можно передавать курьерам… Свистнув Лиса, вручаю. Тут разобрались. Еще бы Митараши с новостями дождаться…

Оказывается, пришли первые родители с детьми в кадетский корпус. Точнее — родительницы детей. На разведку. О чем и доложил вползший ко мне в кабинет с гигантской стопкой всякой всячины Генма. Уже утром возле дворца ошивались мамочки, суровыми взорами орлиц… как-то по-новому… оглядывающие всю близлежащую территорию и пугая серьезностью лиц моих чунинов. И вот эти самые орлицы местного разлива то стайно, то поодиночке обошли все окрестности, придирчиво прикидывая, что с нас можно поиметь. А ближе к обеденному перерыву начали сползаться на подступы ко дворцу. Вот, значит, что означала нервная атмосфера внизу получасом ранее… Ну, все понятно. Нет, я и раньше догадывалась, что выдержать их натиск будет нелегко. Но сейчас предчувствие выноса мозга переросло в его ожидание…

Пока дело не дошло до штурма, пришлось дать распоряжение о квоте на прием к «самой госпоже Хокаге». Квоту, по здравом размышлении, пришлось выделять на всех. Скандалы в первый же день еще не начавшейся учебы мне не нужны. Поэтому дамочек культурно попросили переместиться в один из залов ожидания на первом этаже. Предварительно освободив его от других категорий посетителей — чунины сами, как только услышали о нашествии мам, ретировались на второй космической… Вот так и выяснилось, что у меня весь штаб — даже самые низкоквалифицированные его элементы — очень бодро драпают шуншинами. А в случае крайней надобности, в забеге по стенам отдельные администраторы способны обогнать (самолет) хорошо подготовленного АНБУ, заточенного на преследование особо опасных преступных элементов… Да, дежурные АНБУ по тому залу тоже удрали. В смысле, свалили по-английски, не прощаясь. Пришлось ставить бедного и сирого Сову. Очень и очень грустного. Генма же предусмотрительно выудил откуда-то маску неизвестного науке хомячка и с мордой кирпичом мигрировал на потолок… Сообразительный у меня помощник. Понял, что в силу объективных причин, как то: мужественного абриса, не менее мужественного анфаса, профиля и остальных своих неоспоримых достоинств, может пасть жертвой, предназначенной для задабривания мамочек помоложе…

Долго ли, коротко ли, переговорив с решительно настроенными родительницами: «Да-да, что вы, Шихо-сан, это мой личный проект, и в других странах такого нет!.. Конечно, охрана и медицинское обслуживание будут на высшем уровне!.. Шинохара-сан, само собой, у нас лучшие инструкторы, и все они прекрасно относятся к детям!.. Ичика-сан, с вашим сыном все будет в полном порядке, я же ирьенин и лично помогала разрабатывать всю программу обучения, а также намерена в дальнейшем ее курировать! Синяки и ссадины, естественно, ожидаются, но серьезных травм мы постараемся избежать… Что значит «постараемся»? Оу, ну понимаете, охрана и учителя, конечно, могут ежесекундно маячить у детишек над душой и не давать им даже пальчик о бумагу порезать, но цель курса – не только повысить уровень образования и воспитания ваших детей… Поверьте, это как раз вторично… Главное, научить их выживать и самостоятельно справляться с неожиданно возникшими затруднениями, закалить воинский дух… Сделать из них поистине предмет вашей гордости и максимально помочь в продлении их же дальнейшей счастливой жизни!

Маару-сан, конечно, вашу дочь будут кормить только свежайшими продуктами, заботливо выращенными конохскими фермерами! И, конечно же, меню будет разработано медиками, в соответствии с телосложением и потребностями каждого!.. Ну что вы, не переживайте!..» — и вот так – почти два часа… Мама дорогая, роди меня обратно! Нет, не напрягайся, я сама залезу… Ну и фурии! Мне начинает казаться, что по старинке прихлопнуть старейшин оно полегче будет, чем раз в полгода проводить родительские собрания со всеми этими стервятницами, вместе взятыми.

Пока стая орлиц пребывала в легком информационном шоке, я, не теряя времени, выставила им копии подробного счета (ну, это они так думали), где сразу на год были разбросаны все необходимые отчисления. То есть платежи: за аренду подотчетного Академии земельного участка; коммуналку (воду, свет, уборку помещений); трехразовое питание; форменную одежду; выдаваемое на протяжении учебного курса оружие; оплата инструкторам; оплата учебной литературы; небольшой финансовый «зазор» на пришедший в негодность инвентарь (да, Маару-сан, дети тоже и мебель ломают, и мишени… даже если… тем более если в повседневной жизни это тихие милые девочки — поверьте моему опыту!). Далее: круглосуточная охрана; оплата самой услуги деревне…

— Итого, милые дамы, в сумме: стандартный – девятьсот пятьдесят тысяч. Сокращенный курс – семьсот пятьдесят; расширенный – миллион сто пятьдесят. Предметы: общая физподготовка, тайдзюцу и тренировки в условиях, приближенных к полевым; кендо, стрельба из лука, метательное оружие; травология, анатомия, медицина, курс лечебного массажа; медитации; кандзи, история, литература, живопись; чайная церемония. Итого – шестнадцать. Это в расширенном…

Стая моргнула синхронно, помолчала и начала шушукаться. Я подняла руку, извинилась. Сказала, что у них есть время подумать до вечера. По желанию могут оставаться здесь или прогуляться в кафе. Доброжелательно попрощавшись с фуриями, вышла в коридор, дошла до поворота и помассировала ноющую челюсть: от непрестанных вежливых улыбок у меня уже и губы, и зубы сводит, но деваться некуда: это мои первые клиенты, они должны донести информацию до других, а также именно они составят мою репутацию конкретно в этом проекте… Терпи, Цунаде! И жди свои законные пять лямов в деревенский бюджет.

Что примерно получается? Если дюжина возьмет стандартный курс, то в сумме это одиннадцать миллионов четыреста тысяч. Чуть больше пятидесяти процентов – в казну. То есть я изымаю круглых шесть миллионов за саму услугу. Теперь прикинем, сколько и куда из оставшихся уйдет: четыреста – оплата продуктов на дюжину охламонов на весь год. Полтора лимона – за их же охрану, пятьсот – коммуналка и прочая мелочевка типа учебников, сюда же — возврат денег в бюджет за мебель… еще пятьсот – инвентарь и форма. Еще столько же – оплата Тензо и Хьюгам за всякие поделки, плюс за некоторые расходники, вроде того же чая для чайных церемоний.

Итого. Остается два миллиона на зарплату учителям. Даже если цены брать «от балды», надо примерно знать, сколько денег тратит человек в месяц, умножить на полтора-два, и вот тогда получается зарплата… Если усреднить, то в месяц больше пятидесяти тысяч вряд ли кто-то тратит. От пятнадцати до тридцати-сорока – да, это реально. Даже если один живет. Ну, Акимичи, может, и больше… но Акимичи товар штучный. Это с учетом того, что оружие выдают на складе.

Значит так: если предметов шестнадцать всего, а детей дюжина. Преподов — восемь: полевые тренировки, физкультура и тайдзюцу это раз; кендо, стрельба, метание — здесь трое; ботаника с анатомией — одного преподавателя за глаза; основы медицины, массаж — тоже одного инструктора более чем достаточно; каллиграфия, литература и история — один; чайная церемония, живопись, медитации — тоже.

Хотя… стрельба и метание — может запросто быть один: народу мало, так что в итоге семеро.

На одного приходится около двухсот восьмидесяти шести тысяч. То есть разброс двести пятьдесят-триста. Но все будет упираться в количество читаемых предметов и их часы, а также сложность курса в целом… Но ниже ста двадцати пяти тысяч точно никто не увидит. Хотя… В неделе семь дней — да, выходных спиногрызам я не дам (нефиг дурью маяться и охране зазря нервы трепать!) — и шестнадцать предметов. Той же чайной церемонии будет по одному уроку раз в две-три недели — итого два в месяц-полтора. Каждый длится что-то около двух-трех стандартных часов. То есть два академических. Итого — четыре-шесть академчасов в месяц. Из Хьюг, скорее всего, выделят кого-то посопливей, чтоб молодежь тоже приобщалась к семейному бизнесу… Думаю, тут вполне хватит до восьмидесяти тысяч в квартал. Десятка за один урок, если ты не гуру — это весьма достойно.

За кандзи и каллиграфию (один предмет) дам сто двадцать — там по два урока в неделю. Медитации, история, литература и живопись получат по сотне. Шесть сотен за шесть предметов. Остается один четыреста и десять проблемных уроков… За четыре врачебных дисциплины мои ирьенины получат по полторы сотни — за каждую. Ибо первый курс, все довольно легко и просто… Значит, это еще шестьсот. Шесть предметов и восемьсот тысяч — а как уж их там поделят, пусть сами разбираются… В конце концов, Ируку припашу.

Да, и сверх того надо выделить пару сотен на оплату труда обслуживающему персоналу… тоже кину клич по своим же чунинам-администраторам.

Но все же два миллиона в качестве шабашки на восьмерых (к семерке преподов добавить одного няня-наставника), пусть даже в год, это довольно вкусный пряник.

Так, теперь охрана: дюжина чунинов и три АНБУ — посменно — хватит же? Если каждому доплата — сотня в год примерно? Как раз уложусь в полтора миллиона… Причем раскидать дежурства — когда у них выходные от миссий, пусть Анко составит график и копается с ними, ага. Думаю, вполне неплохо.

Плюс в таком недалеком будущем это дополнительные клиенты в СПА — постоянные, вполне возможно, что каждые два-три-четыре месяца: надо будет приезжающим с внезапными проверками родителям демонстрировать успехи детей — причем так, чтобы дети об этом не догадывались… Где там мой любимый блокнотик? Запишем выводы, пока не забыла.

Генма так и полз тихим и незаметным хомяком за мной следом. По потолку. Счастливо избежав встреч со всеми мамашами в зале или даже успевшими разбрестись по окрестностям. Поднялась к себе, отмечая шушуканье среди немного нервных чунинов, и озвучила, что жажду видеть досье всей этой стаи… Ширануи куда-то все так же молча уполз. Я же села наконец знакомиться с той гигантской стопкой, что мне приволокли ранее, чтобы хоть как-то ее рассортировать. Пока не забыла — создала одного теневого клона и отправила в скалу, силами стихийников гранит откалывать. Для будущего бункера под этой самой школой. А то потом припрется Тензо, а у меня тут — не у шубы рукава…

Сделала еще пару клонов, посадила рядком на диванчик, вручила часть бумаг… и сильно пожалела, что нет Анко и, соответственно, жрать нечего: Генма в присутствии Митараши явно обленился.

Через полчаса стопка значительно поредела, а помощник вернулся с несколькими тоненькими подшивками. Оставив недовольно зыркнувших клонов батрачить дальше, занялась «цветущим садом, мечтой приверженца гаремов»… и так далее, все в таком же духе. Восемь мамочек различного происхождения, высоты ступеней нынешнего социального положения, соответствующим этому самому положению гонором. Объединены лишь одним пунктом: благополучие собственных детей. В какой-то мере я их даже понимаю. Наверное… В общем и целом — вполне приличные гражданские: не замечены, не привлекались… периодические измены мужьям со смазливыми учениками самураев или еще кем не считаются. Это, условно говоря, маленькие невинные шалости скучающих молодых женщин — еще вовсе не матрон. Почему так быстро к нам обратились — ну, во-первых, большая их часть уже не раз была нашими заказчицами. Либо просто приезжали сюда к кому-то погостить. Соответственно, с бытом деревни шиноби вполне знакомы. Конкретно в этот раз приехали заранее, в основном загодя перед близящейся осенней ярмаркой, к портным и еще за фиг знает чем, но главное — приехали, и уже тут добрую неделю торчат. Так сказать — вдали от мужа и детей. Хотя и не всем так повезло. Скорее, разгуливающие по Листу одиночки могли считаться редкими счастливицами…

Не найдя ничего из ряда вон выходящего, отложила подшивки в сторону и вплотную занялась вновь поредевшей стопкой внутренней документации. Дворец был тих и беспокоен. Жужжал маленько на периферии, но меня это уже почти не раздражало…

Через какой-то час Генма влез под руку с известием, что внизу стоит некий гражданский и настоятельно просит моей аудиенции… Мол, тоже по вопросу кадетов. Прикинув, на сколько клонов займут остатки, вытащила из подсумка парочку недочитанных свитков, положила на край стола и выразительно постучала по их лакированным деревяшкам пальцем. Закрыла кабинет и ушла вниз.

Мужик оказался на редкость… мм… и приятным, и представительным. С умными темно-карими глазами, довольно подтянутой фигурой — несмотря на появившуюся седину в волосах (все-таки гражданские все как-то не очень выглядят…) — и приятным баритоном. Естественно, его завели в тот же маленький уютный зал, и… моментально весь сегодняшний курятник завлекательно приосанился — даром, что мужик уже давно и прочно женат, дети вот, подросшие… Так и у курятника тоже — у всех поголовно дети. Да и самого курятника, если уж говорить начистоту, тут в количестве достаточном, чтобы заездить аж пять-шесть таких «условно-здоровых» потенциальных хахалей (то есть по умолчанию и по статистике большая часть из дамочек при любом раскладе окажется в глубоком пролете), — а все равно. Инстинкт, однако!..

Не успели толком с ним (уже отдельно с ним, хотя мамочки неожиданно сидели очень тихо и ловили буквально каждое слово каждой из сторон) начать говорить, как заявились еще двое отцов семейств, а затем четвертый. Теперь у куриц мнимые шансы на «приятно проведенный вечер» явно удесятерились. Равно как и охотничьи инстинкты, слишком уж заметно отразившиеся в глазах. Вон оживились, самки павлинов… Мужики, дружно сидевшие в первом ряду, как-то обреченно-привычно поморщились, один даже тихонько вздохнул… Потом выяснилось, что у него была дочь. Единственная и неповторимая, так сказать. Пубертатного периода.

В общем и целом всё оказалось просто и банально: папочки, которым шпана дома надоела, до печенок достав своими вовсе не веселыми проделками, возжаждали решить вопрос кардинально и сплавить кровиночек далеко и надежно… И тут подвернулись наши объявления. Прям удивительно вовремя подвернулись. И папули решили немедля провентилировать вопрос сначала здесь, а потом уже думать, куда им еще бежать и что делать… Ну, это если у нас вдруг «не понравится», заверила их я и выдала еще по образцу договора.

Кстати, вот у них-то терпения-внимания хватило дочитать до самого конца, перечитать все сноски мелким шрифтом и даже углядеть среди представленного многообразия пункты «о штрафах» и «о телесных наказаниях». Которые мамаши, ничтоже сумняшеся, пропустили…

Похвалила мужчин за проявленную бдительность и довольно подробно объяснила подоплеку сего дела. Что самое удивительное — папам понравилось! Это-то меня и спасло от новой волны клекота вновь ставших орлицами куриц… Один перечитал договор от начала до конца еще раз, размашисто подписался и достал чековую книжку… Глядя на первого, «второй пошел». Затем присоединился третий. Четвертый сказал, что еще подумает. До завтрашнего утра. Пятеро мамаш тоже подписали — стандартный курс, и отправились «радовать мужей» потрясающей новостью. Оставшаяся тройка поиграла друг с другом в гляделки, раскланялась со мной и снялась на низкий бреющий — тоже по домам. Думать.

Конечно, были у меня мысли на тему: «А не слишком ли быстро все завертелось?». Но переносить финансово-деловую текучку на «после возвращения Наруто из Чая» означает подписать приговор экономической жизни Конохи на ближайшие полгода: судя по моим примерным расчетам, дыры в бюджете на такие важные первые два месяца первичной раскрутки машин и механизмов затянуть больше нечем. Ибо до уворованного добра я дотянусь еще о-го-го когда, а та же новая программа в самой Академии или возврат в строй инвалидов с последующим поднятием даже не с колен — из гроба — полиции, отладка курсирования финансов внутри самого госпиталя — это все не так уж просто. И далеко не бесплатно. А пытаться извлечь сладко пахнущие хрустящие бумажки из каких-то других «ручейков» — вроде тех же налоговых отчислений на стандартное облагораживание деревенских территорий… или, к примеру, повально сокращать зарплаты АНБУ — последнее дело. Самое распоследнее… Поэтому планов по законному отъему средств у населения у меня в записях — то тут, то там — уже набралось немало. И вот их-то, планы эти, и надо срочно претворять в жизнь! Иначе жизни не будет уже у меня…

Что еще сказать? Такие вещи как подбор персонала, контроль за программой обучения, закупку всяческих расходников, организация АНБУ в охрану — можно со спокойной душой и чистым сердцем свалить на Анко и лишь курировать впоследствии. Потом, конечно, обязательно пройтись осмотреть всё и высочайше постановить, что все, кто оплатил — молодцы, на завтра сих товарищей известить в письменном виде — и можно официально открывать школу…

Да и самой Анко весьма полезно будет сразу в финансовую сторону работы втянуться.

И что у нас в итоге получается? Если уже сегодня приперлась часть мамаш, то эдак дня через три-четыре можно смело припахивать вернувшегося и отдохнувшего Тензо (это с учетом того, что Морино прямо сегодня — в смысле, завтра — ближе к утру из деревни отчалит). За пару дней Буратино по готовым чертежам — и с подпиткой от Кацую — построит. Самой там всё внизу вырыть, затем запустить бригаду клонов для экранирования подвалов… Плиты укладывать одну на другую можно не церемонясь — силами стихийных, а теневой будет только побеги выпускать и закреплять эти самые плиты эдакой зеленой крупноячеистой сеткой… Потом туда мебель поставить, персонал запустить, и — вуаля! Все готово.

Скажем так, на все про все — пять-восемь дней минимум. То есть само заселение вполне реально организовать… предположительно, двадцатого сентября. Только без всякого «торжественного открытия» и прочей бесполезной трудозатратной муры — просто показать родителям само здание, спальни детей, дать убедиться, что всё везде новое, чистое, удобное и хорошее — и досвидос, у нас первый урок! Со стороны какого-нибудь внешнего наблюдателя получится даже, что мы (такие хорошие, добрые и понимающие — добрые шиноби, да-да!..) еще даем детишкам время на «погулять с мамой папой» — ну или попросту добраться в Коноху, откуда они там живут…

Одиннадцатидневные каникулы — это более, чем достаточно. Заодно не забыть родителям втюхать приглашения через месяц-полтора в СПА — тут и рядом, и детей лишний раз проведают, и отдохнут между делом… как раз дайме успеет побывать и восторженно растрепаться всему своему двору… А нам будут дополнительные деньги!

Вновь нарисовавшегося на пороге Генму отправила искать дела чунинов-штабников. Сейчас клонов пересажу в подсобку — пусть маются. Главное, чтоб не дурью… с полей Яманака. Сама же в срочном порядке затеяла пересмотр тарифов на услуги шиноби и расширение всего списка в официальном порядке. Откопала в стопке чистый еще лист и красиво, размашисто вписала: «С новыми силами Лист будет работать! Изменив свое отношение к клиентам, мы вынудим их изменить свое отношение к нам». Внизу меленько: «Сенджу Цунаде, Годайме Хокаге Конохагакуре». Пусть внизу повесят, под стеклом и в рамочке: и администраторам радость, и старейшины лишний раз побесятся…

Как знойный ветер августа, вся такая внезапная, ворвалась Митараши. С большими-большими глазами, пересохшими губами и нервно выглядывающим набором острых кунаев из левого рукава.

— Цунаде-сама, там такое!..

— Вода в графине. Выпила, села успокоилась и по порядку все рассказала. Жду.

— Хай.

Буль-буль-буль. Все еще большие глаза. Снова: буль-буль-буль. О, уже больше осмысленности появилось… Валерьяночки, что ли, накапать? На спирту? Извинившись, девушка перевела дух и села.

— Оказывается, в седьмом районе был еще один приют для детей-сирот. Туда в основном попадали гражданские. Или дети бывших гражданских — неклановых, недавно погибших. Хоть в той же атаке Звука. Приют не муниципальный, а вообще частный. Но в какой-то мере курируется одним из мелких чиновников с гражданской стороны. То есть этот человек оформляет на детей документы, делает записи об их поступлении/выбытии и так далее. У приюта есть спонсор. Фактически — собственник. Уже хотя бы потому, что малышня живет в его доме. — Недоуменно поднимаю бровь, тут же исправляется: — В одном из его многочисленных домов… — Фыркнув, делаю предположение:

— Что, он с них как с субарендаторов требует помесячной оплаты?

— В том-то и дело, что нет! В смысле, тут другое: он вообще — собственник, представляете?!

— Зданий? — Я аж поперхнулась. — Конкретных объектов недвижимости, закрепленных за гражданской частью муниципалитета?

— Да!

— Какой… интересный поворот. И?

— И если брать в расчет только то, что ПРЯМО сейчас там происходит, то ситуация такова: этот гад почуял, что пахнет жареным, и выселяет куда-то по общежитиям тех детей, что постарше — ну, которые по нашим законам уже в этом учебном году могут считаться совершеннолетними… если б они были шиноби.

— Но они гражданские?

— Абсолютно все! — кивает головой, нервно допивая воду. — То есть на самом деле, заключив в частном порядке договор с деревней о намерениях и получив то здание В ПОЛЬЗОВАНИЕ, он обязан использовать его по назначению, давая возможность КАЖДОМУ ребенку проживать там до исполнения его ПОЛНОГО совершеннолетия. А он это самое здание каким-то хитрым образом смог переоформить в собственность! И теперь, резонно опасаясь, что все всплывет и его крупно оштрафуют, в лучшем случае выкидывает детей на улицу, чтобы без лишних свидетелей переоформить еще раз… но при этом хочет оставить себе целых три (!) лазейки на то, чтоб потом вернуться к нынешнему варианту.

— Это как? — Какой лапочка, а? Познакомить, что ли, его с товарищем Ибики лично? Сил нет, как хочется познакомить. Вот мне своих проблем по военной и экономической части не хватает — надо сюда еще добавить таких ушлых уебков, любителей ловить рыбку в мутной воде. Что ж, рыбак, ты дорыбачился…

— А вон, я вам папку принесла, — машет куда-то на край стола. Ага, вот оно. Ну, мы с ней чуть попозже ознакомимся.

— Но это еще не все?

— Не все, конечно. Он там на территории не то притон, не то бордель организовал, не то все это, вместе взятое… сдавал детей «в аренду» всяким карманникам, бомбилам и так далее. Наладил детскую проституцию. Причем так запугал самих детей, что им даже в голову не могло прийти пойти кому-то пожаловаться… — отворачивается, бурчит в сторону: — Хотя, подозреваю, до этого момента тут и жаловаться-то особо некому было. — И уже громче: — Плюс его покрывают двое чунинов, работающих в гражданской сфере. Занимаются предварительным слушанием судебных дел. Мы ту сторону контролируем плохо и мало — сами понимаете, до всего просто руки не доходят, дворцовый аппарат не всесилен. В основном вмешиваемся только там, где поступил сигнал конкретно от стоящих на местах, либо заказ непосредственно от гражданских, прошедший по администрации дворца в общем порядке.

— И не факт, что его не перехватят по дороге… — договариваю за помощницу, постукивая ногтями по подлокотнику. Воистину: бюрократия и взяточничество цветут и пахнут во всех мирах.

— Вот и я о том же подумала. Доказательств, правда, никаких нет, но подозрения имеются… — «Занимательная математика», почему-то сразу вспомнилось.

— Проверишь.

— Конечно, Цунаде-сама. Всех проверю. — И маленькая ведьма так льдисто улыбнулась, что я почти пожалела нарушителей.

— Так, а с общагами что?

— Там тоже пока все очень мутно. Надо бы пройтись лично по каждой, прочесать их частым гребнем, сделать перепись проживающих, с занесением причин и оснований проживания — и тогда будет что-то видно.

— Только это надо делать быстро. И массово. А то опять начнутся левые брожения.

— Я найду, кого туда отправить… — еще одна многообещающая улыбка. Видимо, ведьма вспомнила о кучке личных должников и решила, что пора пойти взыскать контрибуцию. Так сказать, в полной мере. Ну, ее дело. Кого, куда и когда. Мне — лишь бы был результат…

— Что сейчас с детьми, и откуда обо всем этом узнал… наш общий друг?

— Наш общий друг случайно встретил в одном из парков поздно вечером зареванного мальчишку-подростка и спросил, кто сие дитя обидел и чем конкретно он может помочь. В другом углу парка плакали еще двое детей… поговорив со всей троицей, наш общий друг отвел детей к другому нашему общему другу в дом и попросил на пару дней приглядеть… — Ага. Это, значит, к Шисо привел. У того как раз гордость заткнулась, и он между делом переехал к Йошино. Значит, малышня точно без присмотра не останется. Отлично. — Этой же ночью наши общие друзья в разных концах деревни отыскали еще пятерых ребят и всех их привели в тот самый дом друга.

— Я поняла, спасибо. — «Дом, который построил Джек». В местном исполнении.

— В общем, на текущий момент всё в относительном порядке. Зачистить тараканов сразу или еще подождать?

— Тащи к Ибики сразу. Желательно аккуратно и тихо. Пусть расскажут нашему сказочнику новую сказку. А то ему скучно, поди, сидеть одному, сиротинушке… — Анко только хмыкнула. Ну да, все как всегда: «Сарочка, надень пальто! Сарочка, не снимай на улице шарфик — там ветер и сыро! — Мамо, ну шо ви так переживаете? Погода замечательная!»…

— Мм. Сову одолжите на полчасика? — «Мамо, я буду вести себя прилично! Шоб ваше сердце не скукоживалось в изюм…»

— Бери, конечно.

— Спасибо, Цунаде-сама! — Киваю. Это тебе спасибо. За оперативность.

— Так, и еще, в тему продолжения эпопеи с общежитиями: куда выселяли подотчетных деревне сирот, вроде Наруто? Какой у мелкого был клоповник — я лично убедилась. Еще он мельком как-то жаловался, что у него там то горячая вода пропадала, то электричество… Можешь провентилировать и этот вопрос?

— Мм. Могу и сделаю. Но уже не прямо сегодня. Думаю, к концу недели управлюсь… — достав ежедневник, сверилась. — Да, к концу недели точно. Кстати, Цунаде-сама! — выудив из подсумка печать, распечатала стопку заполненных трудовых договоров и досье. — Вот тут отобранные лично мной кандидаты — и туда, и туда. Пока что только из гражданских, охрану я еще не растрясла… но что есть — подпишите, пожалуйста?

— Давай, — создав еще пару клонов и по диагонали просмотрев всю документацию, подмахнула, пропечатала. — Все или еще что-то?

— Ателье сегодня утром приступило к выполнению заказов. Обещают, что дней через пять-семь все будет. Тут уже зависит от того, как быстро оставшиеся ткани довезут. Средненькое железо нашим золотым деткам я заказала в обед — вот, тут подпишите, пожалуйста… будет тоже — числу к пятнадцатому, не раньше. А то студенты Академии все разобрали, а остатков не хватит никак… Да и по внутреннему уложению — то, что заготовлено на нужды Академии, можно продавать только в саму Академию…

— Да, конечно, — подписываю и этот договор.

— Заказ на генинов напишу только сейчас — с утра не успела. Ну, это тот, который на гальку для дорожек.

— Ничего страшного, пока терпит.

— Хорошо, спасибо… Мм, и еще, Цунаде-сама?

— Слушаю тебя, — подпираю кулаком щеку.

— Ко мне тут Тсуги “с утра пораньше” подкатил… Знаете такого?

— Еще б не знала… продолжай.

— Сказал, что я теперь его координатор. Это правда?

— Да. — Мм, а Генма, в отличие от сверхосторожной в таких вопросах Анко, не подходил… Саечку товарищу Генме!

— И сказал, что сам Шисо теперь все материальные запросы подает через Ширануи… так вот, мне интересно: а сам-то Ширануи — в курсе?

— Нет, лично я ему ничего не говорила. Пусть между собой этот вопрос как-то решают.

— О, — и замолчала. И что бы сие значило? На мой заинтересованный взгляд пояснила: — Шисо у него пару раз девушек уводил. Случайно. Точнее, они сами «уводились». — Забавно морщит носик. — Чисто гипотетически: память у Ширануи хорошая. Я бы даже сказала — абсолютная. И самомнение — о-го-го. Так что будет весело… и это еще хорошо, что наш Генма не в курсе того, что Тушкан — младший двоюродный братик Нанами-сана. Или наоборот — очень даже в курсе и оставил малыша на десерт… ну, пока тот не подрастет.

О какие подробности «из жизни подводных обитателей» выявляются!..

— Под «десертом» что именно подразумевается?.. — Как бы помягче-то выразиться?

— Ну… ой, нет. Это не то, что вы подумали! Цунаде-сама!.. — возмущенно машет руками. — Просто мстит наш Ширануи обычно долго, вдумчиво, с расстановкой.

— Всего-то? — Лениво отмахиваюсь. Главное, чтобы у Ширануи не было склероза и мстя не затягивалась на века. — Тогда не о чем беспокоиться. О Нанами-тяна просто так зубы не поточишь.

— Это да. Но я с тем, чтоб переход на личности им работать не мешал…

— Нанами достаточно умен, чтобы не вестись на мелкие подначки. А Генма достаточно хитер, чтобы не хаметь в особо крупных размерах.

— Тоже верно… ладно. Переживем как-нибудь! — помощница солнечно улыбнулась и предложила: — Чаю, Цунаде-сама? — Желудок отозвался тонкой трелью. Анко тихо охренела. А потом озверела: — Убью этого придурка бесполезного, — коротко поклонившись, растворилась в шуншине.

Буквально через четыре минуты приволокла мне огромный поднос со всякой всячиной. Растягивая гласные, пообещала, что сейчас вернется с чаем и растворилась обратно. Почти сразу откуда-то снизу донесся грохот и мат… стукнутого по башке чем-то тяжелым (предположительно подносом) Ширануи. Фыркнув, я приступила к запоздалой трапезе. День, начавшийся так интересно, обещал закончиться еще более интересным образом.

Без стука или иного оповещательного сигнала в кабинет пред мои светлы очи ввалился взъерошенный злой Генма, глухо пожелал приятного аппетита и выложил здоровенную печать. По-видимому, с запрошенными чуть ли не часом ранее делами чунинов. По листику там их в папки собирал, что ли?.. Кивнула преувеличенно внимательно читающим дедовы свитки клонам, чтоб занялись, а сама вытурила Генму обратно вниз за всякой текучкой. Заодно наказала, чтоб вызвал мне Ибики. А то этот хитрый хмырь, по-моему, уже «забыл», что я его просила заглянуть девятого, после обеда… ближе к вечеру. А сейчас пять, почти половина шестого — куда уж ближе? На лестнице они с шипением двух делящих территорию лесных котов разошлись со спешащей ко мне Анко. Дав ей время разлить чай и присоединиться к празднику живота, завела новую шарманку:

— Что нового у шестерки?

— Мням-мням-умм… Конь… Кх-кх, Конь сказал, что нашел что-то полезное… назвал почему-то книгами по домоводству, — разводит руками, видя что я аж жевать от такого литературного сравнения перестала. — Сказал, что частично — в процессе упаковки, частично — прикапывания, и скоро выйдут домой. Знать бы еще, что это значит… Хотя у Коня всегда шифровки очень странные.

— М-да, — а мне вот почти все понятно: нашли, что просила, и даже что-то сверх того. Кроме всего прочего, на месте убедились в абсолютной честности моих напутствий — ну или хотя бы их части — и, наконец, окончательно поверили, что здесь все очень-очень всерьез… Змей перед выходом предупредил и просил лишний раз приглядеться? И поглядывать по сторонам? Наверное…

— Оригинальный текст шифровки передашь Змею.

— Хай, — аккуратно складывающая посуду, по мере ее опустошения, в горки, Анко умудрялась еще и что-то читать, параллельно делая короткие выписки и какие-то расчеты на полях. Не глядя, разделяя палочками каждое новое блюдо на две одинаково ровных, порции. Талант…

— Цунаде-сама, — вошедший Генма громко откашлялся и хмуро глянул по сторонам. Расслабься, за твое отсутствие с начальством кроме острого приступа обжорства ничего не произошло. — Морино Ибики будет через пятнадцать минут. Шизуне-сан передала через курьеров, — отдает стопку бумажек с печатями госпиталя. Одновременно с этим у меня развеивается клон в скале: работу закончили, сложили в углу. То есть в маленьком тупичке.

Просматриваю отчеты — вроде все в порядке. Хоть где-то! На автомате отдала проштампованные дублями миссии Генме и черновики по тарифам. Митараши успела в темпе собрать остатки пиршества на поднос и куда-то с ним бесшумно испариться.

— Вот это — в рамочку повесишь на втором. — Сладкий зевок был прерван стуком в двери. Ну, а что вы хотите? Пузико натянулось… А тут главный Бабайка как из-за угла в поле выпрыгнул.

Потерев глаза, подумала: «Какая жалость!», но все-таки дала отмашку Генме, чтоб впустил гостя, а сам проваливал по делам. В кабинет, заполняя в общем-то немалую площадь эманациями тьмы, вошел Ибики. Брутальней некуда. Воняющий сыромятной кожей, костерком и чужим страхом с примесью железа. Знакомого до боли железистого запаха. И все это сверху приправлено острым ароматом ядреного хозяйственного мыла. Развлекался с утра пораньше, значит, а потом решил хоть как-то соблюсти приличия и ручки помыть? Очень мило с его стороны…

— Добрый вечер, Цунаде-сама, — испещренное шрамами лицо оскалилось в подобии улыбки.

— Где мои бумажки, Ибики-сан? — вот так, в лоб, без реверансов. А чего рассусоливать?

— Сейчас донесут помощники, — каменная рожа напротив. Хотя… тут целый мордоворот. Подготовился все-таки. Это хорошо.

— Ага. То есть вы своим помощникам доверяете настолько, что позволяете им таскать такие бумаги из шкафа и обратно — без своего чуткого присмотра? Через весь дворцовый комплекс? — Ибики поморщился: — Цунаде-сама, у нас нет предателей.

— М-да?.. А вот я так уже не думаю… Там к вам в гости Анко скоро заглянет… с подарочками. Упакованными как в лучших сувенирных магазинах Хи но Куни. Поэтому предварительно ваше утверждение ошибочно. — Ибики даже немножко удивился.

— Анко?

— Она самая. Только не говорите мне, что вы не в курсе ее перевода под мое крыло.

— Я в курсе, — кивнул мужчина и задумался. — Просто, если исходить из сплетен, Митараши Анко — ваша… мм…

— Да-а?.. — Ками, не дай мне кого грохнуть в отдельно взятом дворце каге. Сплетни — это зло. — А с каких это пор ВЫ, Ибики-сан, опираетесь на какие-то там слухи? Может быть, я сама их распространяю? В виде дезинформации? А Анко мне усиленно подыгрывает?..

— Цунаде-сама, нет дыма без огня… — О как. Меня уже в растлении юных девиц подозревают! Дожила бабка, слов нет… Дед в гробу, поди, перевернулся.

— То есть Митараши, по-вашему, ни на что большее, чем на роль красивого, но почти бесполезного придатка не способна в принципе?

— Я такого не говорил, — тут же открестился Бабайка и несколько нервно кинул взгляд за окно. Ну да, там по двору сейчас как раз эта самая Анко бегает, АНБУ подносом гоняет… А слух у нее местами феноменальный… так что бывшее начальство вполне резонно опасается страшной мсти. За подобный нелестный отзыв в ее адрес. Хотя ему дыркой в башке больше, дыркой меньше… Уже не критично.

— Тогда будьте добры, выражайте свои мысли в более ясной и лаконичной форме. Иначе рискуете нарваться на непонимание со стороны собеседника. — А помощнице я все равно на тебя накапаю!..

— Я учту, — кисло отозвался лысый шкаф в бандане. У-уу, рожа твоя бандитская! И бессовестная! Просила же — пораньше заглянуть. Нет, надо было дотянуть до самого последнего момента!.. Теперь вот наслаждайся концертом по заявкам.

С учтивым стуком, под бдительным оком моего коридорного АНБУ, в кабинет заходит какой-то парень. Судя по нашивкам — токубетсу-джонин. Довольно высокий, узкоплечий и длинноногий. Темноволосый и гибкий, как угорь. С серьгой и татуировкой на ухе. Рожа незнакомая. По виду — лет двадцать. Представился как Тсуки Фууто. Распечатал из печати — прямо на предплечье (Больно, кстати, такие штуки на самом себе создавать… да и дорогостоящее это удовольствие. Очень.) — свиток, и уже из него товарищ Ибики, мазнув своей густой кровушкой, достал здоровенную стопку макулатуры. Показательно пересчитал по корешкам и кивнул помощнику: мол, молодец, все правильно. Выразительно так на меня поглядывая, типа: видите, Цунаде-сама, у нас тут — система ниппель! Собственного производства, так сказать…

Ну-ну. Знаю я это «Маде ин Коноха»…

Мальчик был отпущен поистине генеральским грозным взглядом с нахмуренными бровями. И авианосец «Морино Ибики» сдал «малым ходом» ко мне под бок. Обдав густым духом сыромятной кожи… всё того же хозяйственного мыла… ароматом свежевымытого, но уже заново вспотевшего мужика… и звериной уверенностью местного альфа-самца.

Не удержавшись, сделала фейспалм: вроде и декольте теперь не ношу… вообще, во избежание… кхм-кхм… «общественной реакции», приматываю намертво женской спортивной сбруей по утрам эти верхние «сто шесть», но у некоторых все равно инстинкты сильнее мозгов. Причем сами же этого не замечают!

Ками, дай терпения… И удачи незаметно утопить, расчленить и закопать эту кучу будущих трупов.

Быстро всё рассортировав по принципу: «на сейчас, срочно!», «фигня», «еще подождет», «мелкие сошки, нукенины», «шпионаж», «мошенничество, финансовые преступления», «гражданка, убийства», «акты семейного насилия», «мелкий разбой и хулиганьё», «проверенные жалобы на бойцов различных отделов»… — отдельно отложил какие-то загадочные подшивки. Сразу мне под руку.

— Это — что? — подняв бровь, киваю на верхнюю папочку с залихватским номером 009717.

— Дело Намийяши Райдо. — Очешуеть, слов нет. А ниче, что товарищ в личной охране каге, нэ?

— С фига ли? — Подперев кулаком подбородок, лениво пролистываю одной рукой довольно пухлую подборку. Интересно, что ему приписывают, кроме «выживания при ядерном взрыве»?

— Старейшины вновь поднимают его дело. Кохару-сама недавно требовала, чтобы парня повторно осудили и казнили. Хомура-сама поддерживает это решение.

— Да неужели? — задрав бровь, внимательно вглядываюсь в каменное, почти бесчувственное лицо-личину напротив. Личину недалёкого солдафона. Почти сросшуюся с лицом умного и хитрого матёрого черно-бурого лиса. Одного из самых крупных… в моей стае волков. И начинаю уже вдумчиво читать всю папку. От корки до корки. Такие взбрыки старейшин надо тщательно расследовать. Под шумок эти гады могут делов натворить, потом всем штабом не разгребем последствия. Жаль, что самого Райдо сейчас сюда вызвать не получится. За разъяснениями. Хотя — даже если б можно было (если бы остался в деревне) — я бы вряд ли это сделала. Скорее наоборот, заныкала парня куда-нибудь. Подальше и поглубже. Возможно, даже в бессознательном состоянии. В скалу, например… Чтоб случайно этого, порющего горячку, кто-то посреди улиц не спровоцировал. На действия соответствующего характера. С последующим обвинением во всех смертных.
Вовремя они ушли. Хоть традицию семейных алтарей и благодарственных молитв предкам восстанавливай…

Итак, посмотрим дело. Ну, это я в курсе… Райдо закадычный дружок Генмы. Был также в телохранах Четвертого. Те могли — и могут — как на маяк друг к другу пересылать Полетом Бога Грома людей. Крайне полезная функция. Намикадзе не зря учил. Очень хорошо, потом не забыть к делу приставить этих двоих.

О, оказывается данный товарищ уже как-то сидел «за решеткой в темнице сырой» — Хирузен, по заступничеству Ширануи, выпустил высококвалифицированного токубетсу-джонина из тюрьмы, куда его упекли злые нехорошие старейшины — за слишком любопытный нос. Причем «добряк-Сарутоби» даже отправил амнистированного Райдо на воды на пару месяцев — отъедаться и лечиться. Зачем это понадобилось на самом деле — история умалчивает. (Сдается мне — был частный заказ на чью-то голову). Но заодно таким хитрым способом для недалекой общественности объяснилось долгое отсутствие хорошо известного всем джонина в деревне. То есть в итоге всё обставили как миссию длиной в полгода, с последующим буржуйским двухмесячным отпуском у главного действующего лица.

И еще: сам Генма состоял в команде генинов вместе с Эбису и Гаем. То есть реально его с Райдо связывает только работа длиной в несколько лет. Ну и личные отношения на уровне «подчиненный-командир». А учиться вместе они не учились. Хм, хм, хм… Дружба — вещь крайне неустойчивая, что бы кто ни говорил. Сегодня она есть — завтра нет. Интересненько, а как их вообще вместе свели? И чем руководствовался Намикадзе? Эх, получить бы психологические портреты этих «двух из ларца», да только я уверена, что они давным-давно легкой рукой Йондайме отправились в ближайший костер.

Что там дальше накорябали завистники? В перерыве между отборочными битвами и финальными боями Чунин Шикен**** убили одного из лучших друзей Намийяши — Гекко Хаяте. До того момента сей умирающий лебедь уже года три как — медленно и почти привычно — загибался. По официальной – читай, «проплаченной» нашей «достойнейшей и непогрешимейшей» администрацией — версии: от редкой болезни легких. По версии гораздо более близкой к истине… предоставленной мне между делом сладкой парочкой твиксов (Тсуги-Шисо) — от множественного, наслоившегося отравления. Ртутью, соединениями свинца и немыслимым образом сожженными каким-то магниевым сплавом легкими. Когда Хикару мне его реальную карточку вручил, я подумала, что у парня в дыхалке кто-то бенгальские огни разжигал… Судя по почерку, и тут не обошлось без Ивы. Больше никто таким не балуется: банально знаний не хватает. Ибо изначально — не та спецификация.

Виновный в смерти Хаяте так и не был найден. А Генма и Райдо не успокоятся, пока не найдут его. Прелестно. По канону там вроде как Баки отметился, что плохо. Ибо с Суной мне нужны хорошие отношения. После нападения, произошедшего на турнире, мы с пустынниками закрыли счета по взаиморасчету. Нет, они-то нам дохера должны и будут должны еще долго, но вот кровную месть между скрытыми деревнями мне просто необходимо попридержать. Не та ситуация в мире. И еще, мне совершенно не нравится тот факт, что кто-то очень ловко и умело держит моих «псов» в постоянном напряжении. Это хреново. Потому как однажды может очень плохо закончиться… Чуйка подсказывает — сие вполне способно приключиться в весьма скором времени: изменились вводные данные, меняется и конечный результат уравнения… Надо бы Змею шифровку выслать соответствующую. Пусть с товарищем партработу проведет, прояснит политическую ситуацию, пару анекдотов затравит для расслабона… А уж я тут с Генмой, даст Ками, совладаю. Далеко не удерет и не вляпается. Просто не успеет… Надо только меднинам на него «ориентировку» дать. Вместе со списком разрешенных к задействованию препаратов.

Но вернемся к нашим баранам: во время нападения на Коноху — то есть как раз во время финального боя между младшеньким Учиха и младшим же отпрыском почившего в бозе Казекаге — Райдо чуть не сдох от твердой руки звуковиков под предводительством нашей местной «звезды» Орочимару — маскировавшихся, собственно, под Йондайме Казекаге и его доблестную охрану.

Также сей товарищ (в этот раз и в этой реальности — уже не на пару с Генмой) сражался с Четвёркой Звука, которую встретил на миссии со своей командой – то есть уже после совместного нападения Песка и Звука. И еще до моего прихода в деревню. Судя по отчетам, как раз была первая «неделя безвластия». На восьмой день, что ли… Четвёрка вообще  тихо-мирно «гуляла и никого не трогала» — это я у Орочимару потом поинтересовалась его версией происходившего… Дурное сражение по закону подлости чуть не закончилось для кучки великовозрастных обормотов позорной смертью под ближайшим кустом — но их спасли наши же медики. Скажем так, «случайно пролетавшие мимо» (ну, это уже по версии ушлого Хикару-куна). После чего вся веселая компашка аж на двое суток оказалась в больничке… к вящей радости малыша Рена, под шумок опробовавшего на них свое новое изобретение. Два изобретения, если быть точным.

Что касаемо способностей и техник — кроме уже озвученного, такого редкого Хирайшина и впечатляющего уровня тайдзюцу (Райдо состоял в охране Минато не просто так за красивые глазки) — в бою токубетсу-джонин частенько использует меч. Меч по имени «Кокуто», насквозь пропитанный каким-то редким ядом. Чуть ли не семейная «плюшка». Но тут стопроцентно утверждать не берусь. А в официальных бумагах, как ни странно, ничего по этому поводу не сказано…

Итак, что же тут такого нашли старейшины для столь сурового приговора? Угу, ага… Вот как? Занимательное детективное чтиво. Судя по бумазеям, написанным скрюченными шаловливыми пальчиками в старческих пятнах, Райдо — высшее зло. Люцифер и рядом не стоял. Если свести все доносы в кучу, то Намийяши не ответственен лишь за высадку человека на Луну. Лиса, кстати, сюда тоже впихнули… Ками, мрак какой. Если опираться на бумаги (правда, доказательств в них нема, лишь голословные свидетельства оперативно покойных людей. Гражданских, кстати), то на казнь Райдо можно наскрести. С трудом, но вполне.

— Так, эту папочку оставляю у себя.  — Морино понятливо хмыкнул. — Кто будет спрашивать об этом деле, о планах на это дело и текущем месте пребывания его владельца, доложишь лично. Товарищам можешь дружелюбно улыбнуться и рассказать, кто именно теперь курирует вопрос и что о любопытных велено докладывать начальству в любое время дня и ночи…

А дело запрем-ка в тайничок, и идите все «в сад». Заодно попросила у Ибики на остальных пятерых, если что появится — приносить сразу. Своих людей в обиду не дам. Нефиг, нафиг. Попользовались уже, еле откачала…

Ладно, с этим неожиданным поворотом сюжета справились, теперь сунем любопытный нос в остальные кучки. Ну, с делами гражданских мы разобрались быстро. Чего там, час-полтора не больше. Чем могут удивить гражданские? Убийства, мошенничества, воровство. Эх, надо быстрее поднимать полицию на ноги. Этим они должны заниматься, а не ведомство Ибики. Приговоров насобиралась целая пачка. Но тут почти все раскрыто по горячим следам, и сами приговоры не вызывают сомнений.

В чем полезность смертной казни? В том, что не надо расходовать далеко не резиновый бюджет на содержание и кормежку отрыжки общества. Мы, слава Ками, живем в военизированном формировании типа Скрытая деревня, а значит, законы тут действуют соответствующие. Украл и это объективно доказано — палец или руку долой, предумышленно убил — вот твой счастливый билет на тот свет и стильный гробик в духе минимализма в подарок. Похороны, так и быть, за счет казны. Ибо шиноби с огненными техниками в Конохе практически большинство. Амнистия? Ха-ха, не смешите мои подковы. С чего бы?

Дальше? Шпионаж. Чудненько. Эти папочки с негромкими комментариями Бабайки я мусолила с куда большим удовольствием. Где-то, естественно, приговор притянули за уши, но в целом — есть с чем работать. Так что Морино упорно стенографировал мои вопросы и выводы. Нет, не со всем соглашаясь — поэтому мы ругались в голос по некоторым вопросам. Но в целом в этой области все оказалось еще более-менее. Три приговора на смертную казнь я подмахнула, еще два отложила, пока мой заплечных дел друг не принесет более неопровержимые улики.

Над кучкой с криминальными делами непосредственно с участием шиноби сидели дольше всего. А что поделать? Мне вся наша внутренняя кухня цирк напоминает. И с первого взгляда (да и просто для непосвященных) цирк — это всегда так красиво! А заехавший в маленький провинциальный городок шапито кажется обывателям сверхнарядным, ярким, праздничным! Но никто не замечает, что у одной из гимнасток грим потек, что пума уже облезлая, а говорящий попугай — просто неприлично старый. Что костюмы и трико, со всеми этими нашитыми поверху блестками, на самом деле латанные-перелатанные, и хорошо еще, если хоть как-то выстиранные… Что руки даже у клоунов были стерты — когда-то до крови, а сейчас там уже сплошные застарелые мозоли. Хуже только те мозоли, которые остались у них, этих грустных клоунов, на сердце. Что сам купол шапито в аляповатых заплатках не для веселья, а потому что прохудился — и в дождь с него капает прямо на арену…

Вот так и с шиноби. Гражданским кажется, что у нас всё везде легко и просто. Прямо «запросто». А на самом деле здесь пот, грязь, кровь. И дерьмо. Ну, или в обратном порядке. На самом деле кому-то из рядовых бойцов может банально не хватить денег на обед, потому что утром он докупал что-то из амуниции. Что-то, что внезапно пришло в негодность, а надо. Потому что от этого «чего-то», как от степени крепости веревки поддержки под самым куполом, завтра будет зависеть его жизнь. Или вынужденно брал в аптеке самую обыкновенную мазь от синяков и бинты, без которых тоже не обойдешься — морщась от пары трещин в ребрах. С запасом брал, на последние деньги. Потому что свой лимит на получение стандартных лекарств он в текущем месяце уже исчерпал, а миссии почему-то оказываются одна хуже другой… Но это будет завтра. А сегодня полуголодный шиноби грустно бредет по улицам родной Конохи и жалеет, что неделю назад отмечал успешное завершение чьей-то миссии в якинику. Потому что сейчас у него бурчит в животе.

Или, например: распространенный миф о том, что шиноби настолько сплоченны… и далее с вариациями. Масса самых бредовых предположений и сказок. Да-да, шиноби настолько суровы… Если бы! Но нет — и воруют у нас точно так же, и убивают, и ругаются, и дерутся, и еще фиг знает что творят. Всё как и везде. Только и того, что за внешней мишурой и красивыми названиями техник этого почти не видно. Неискушенным и непосвященным уж точно…

Но на деле… На деле быть шиноби — это ни хрена не праздник. И уж тем более не праздник длиною в жизнь. Точно так же, как и с шапито.

И естественно, все пришлось разбирать буквально на пальцах, вникать в причину и следствие и карать уже по собственным выводам. Двойные стандарты, скажете вы? Естественно, двойные! Чтоб воспитать шиноби, нужно время и деньги. Калечить его за мелкую (да даже если и крупную) кражу — просто расточительство. А вникнув в ситуацию и поняв… Вот, к примеру, у этого токубетсу-джонина — больная дочь и непозволительно маленькая зарплата. Он и полез на колхозное поле… И нарвался там на Майто… Он и так уже наказан: десять дней и кашка через трубочку, ибо Гай редко соизмеряет объем фирменных тычков, пинков и оплеух. А этот чунин просто есть хотел, потому как в карты продул зарплату. И вот именно таких дел много. Наказать — конечно, я их накажу, каждого по делам, но совершенно точно не буду казнить или калечить. Отработают, да и себе пометочек понаставила — за кем приглядеть, кого на дополнительные задания отправить, и куда вообще дальше нос совать….

Казнь за убийство? Тут тоже достаточно просто. Смотря кого и как грохнул. Шиноби — в целом — машина смерти. Он в подпитии может пульнуть собутыльника в стену. Чисто случайно или на рефлексах. А гражданского потом не соберут и по частям. В этом случае провинившийся мною отправлялся на грязную работу по благоустройству родной деревни, а также в обязательном порядке выплачивал виру семье пострадавшего.

Короче, вариантов приговоров нашлось много. Мы с Морино даже свод законов почитали, чтоб претензий ни от кого не получить с гарантией. Дед — тот, который Тобирама — не зря умным слыл. Подо все более-менее логичную базу подвел. Так что нам сейчас было где развернуться.

Все-таки смысла сажать ниндзя в тюрьму по столь мелким поводам я не вижу. Что он там забыл? Только навыки потеряет. Абсолютно бессмысленное занятие. Есть и особо провинившиеся, которых проще послать на миссию в один конец. Так пусть семья получит выплаты… Все с хоть какой-то честью… Пусть и нет ее у шиноби. Наемники мы. Без чести и совести.

Но полностью упразднять тюрьму тоже нельзя. Есть некоторые личности, обладающие достаточными знаниями, чакрой, охрененной упертостью и отсутствием мозгов, что бы доставить проблем на свободе. Направить таких на правильный путь практически нереально. Проще ограничить свободу и кормить за счет государства. По списку таких отморозков было ажно восемь. Приложенные результаты обследования мозголомов только подтверждали, что запертые личности не годятся даже на камикадзе. Казнить как балласт? Можно, конечно, но лучше пусть посидят. Возможно, когда-нибудь звезды сойдутся таким волшебным образом, что и эти неадекватные личности послужат на благо родины в целом и меня в частности.

Отдельно рассматривались приговоры предателей. Их было мало, но они были. Всего трое были осуждены по данной статье. О, и старый знакомец Мизуки здесь. Почитаем… В общем с доказательной базой было все в порядке и я с удовольствием подмахнула распоряжение у ликвидации. Нафиг мне проблемы лишние, если эти личности как-то смогут сделать ноги?

Поправляя завершенную стопочку, получила сигнал от развеявшихся клонов. Дела чунинов-штабников рассортированы. Ух, башка моя… Бррр…

Потрясла головой, прогоняя противный шум в ушах. Многовато информации, переусердствовала я сегодня что-то. Ибики сгреб пачку проштампованных личной печатью Хокаге приговоров и утрамбовал куда-то в недра стильного кожаного пальто. В процессе утрамбовывания в кабинет ввалилась злая как сто чертей Митараши с очередной пыльной пачкой в зубах и блокнотом наперевес.

Пачку кинули в Морино и очень информативно, с красивыми матерными конструкциями объяснили — что это и откуда. В общем, моя помощница уже забросила в допросную двух чунинов, что фигурировали во вскрытом Ирукой дельце по детям-сиротам и незаконной приватизации госсобственности — приюта. Анко лично отловила за яйца условно виноватых. Зверствовала девочка долго и со вкусом. В итоге пришлось спасать несчастного Бабайку и отсылать мариновать пострадавших от ручек злобной фурии.

Митараши проводила бывшее начальство долгим, выразительным взглядом в спину. По тяжести равняющимся дальнобойной винтовке с оптическим прицелом тяжелого класса. Отступление Морино-сана, честно говоря, походило на… хм… тактическое бегство. Уж очень поспешно он вышагнул за порог моего кабинета. Что, при косой сажени в плечах, аукнулось прорехой на символе его мужской… брутальности — рукаве кожаного плаща. И откуда в левом косяке вообще тот торчащий гвоздь взялся?.. Прямо загадка!..

М-да. Чую, без парочки занимательных историй в прошлом здесь не обошлось…

Анко перевела взгляд на меня и широко улыбнулась. Скорее даже оскалилась. Радостно.

— Что, Ибики предпочел дырку от гвоздя сейчас… чем дырку от куная в жизненно важных для мужчин местах — потом?

— Да. Он же меня знает, Цунаде-сама. Добровольно принятое наказание снижает вероятность наказания повторного, но уже принудительного, — с профессорским видом девушка подняла пальчик к потолку, расплываясь в заразной ухмылке. В смысле, ухмылки заразы…

Фыркнув, я вздохнула и посмотрела на часы. То, что показывал циферблат — это вообще неприлично. Если шепотом: начало второго! Вопреки стоявшему за окном времени суток, желудок тут же выдал смачную такую трель. С подголосьем. М-дэ.

— Мм. Цунаде-сама?

— Тащи, — с новым вздохом сажаю клонов помогать разбирать мне копии и оригиналы заинтересовавших дел. Попутно рассортировывая это всё по нужным подшивкам. Тем самым, которые на тему «Как я провел это лето» — в смысле, честно отжатое у Морино дело Райдо, туда же — три убийства гражданских, отдельные выписки касаемо странностей в истории болезни Хаяте (как раз в кармане валялись)… Делаю зарубку: по Гекко надо ВСЁ перелопатить, изъять и подшить сюда же. К делу отравления шестерых смелых и отсидке Намийяши.

«Всем стоять! Ночной дожор!» — перерыв на перекур, короче. Наконец-то.

Вновь задумавшись о графике «долгов-погашений» шестерки, пропустила тот момент, когда Анко бесшумно складировала грязную посуду в печать и уселась на пол возле моего кресла, спиной опираясь на выдвижные ящики. Разложив там какие-то свои многочисленные бумажки и попутно стянув у меня из-под рук мой же личный блокнот. И тихо-мирно занялась просмотром свежих списков, их копированием с добавлением каких-то своих комментариев. С отвисшей челюстью смотрю на это чудо полосатое: поелозила лопатками, натыкаясь на острые ручки ящиков в столе. Цыкнула, жестом фокусника извлекла откуда-то тощую подушку-обнимашку и довольно откинулась обратно. В общем, основательно так угнездилась…

Ну ладно. Так и быть. Пусть сидит — она мне, в общем-то, даже не мешает.

— Скажешь Змею, чтобы вся его шестерка по деревне в ближайшие месяцы передвигалась только шуншинами. А не пешком. И вообще, желательно всё передвижение… несколько ограничить. Их берлогами, дворцом, моим домом и торговыми рядами в восточной части рынка.

Анко подняла голову, покосилась на темень за окошком, что-то прикинула — и согласно кивнула. Сообразительная она у меня…

Сверившись со списком, отправила клонов батрачить в скалу. До утра — доделывать помещения. И окончательно готовить облицовочный материал для школоты. В смысле, для класса «золотых деток» при Академии.

Практически через полчасика мы обе управились со своими «мелкими и незначительными» делами. Три ночи, пять минут четвертого… Это пипец какой-то! Посмотрела на клюющую носом Митараши и вытурила её домой. Шуншином. В обществе собственного клона. На всякий случай.

Чисто из интереса вышла в приёмную — глянуть, кому там так крупно не повезло с дежурством. Оказалось — Лис. Чьё, наверное, полубессознательное тельце караулил Мышь. И Сов у них на подхвате… вторые сутки вроде. Бедные-бедные АНБУ. В этот момент, на свою беду, из-за поворота вырулил Генма, чего-то сосредоточенно надиктовывающий в мини-рацию. Перемежая нормальный японский язык порциями японского же мата… Ага. Вот ты и попался, мил друг… под соответствующее настроение. А я ведь тебе еще за прошлый раз «не выписала»!

Снятый с ноги таби прицельно ухнул в лоб (гордому лебедю) помощнику Хокаге. Ширануи свел глаза в кучку и поймал — лбом же — второй таби. Красиво так поймал… с глухим стуком. АНБУ на потолке постарались окончательно слиться с побелкой и не отсвечивать. Чуйка подсказывает, что парни опасаются заслуженной мсти. За виденный ими позор джонина. Лично виденный. Тут прям хоть «программу по защите свидетелей» разворачивай!..

— Ты чего, будущая жертва медицины, тут делаешь в три ночи, а? — В полет отправился парадный набор сенбонов, скромно лежавший на столе у Анко. Парадный, потому как с красивыми кисточками. Вот эти кисточки теперь украшают стену за спиной изогнувшегося под невероятным углом Генмы. Ну, будем считать, норматив по растяжке и гибкости он сдал. — Я тебе что прописала намедни? А? Что молчишь, дитя холерика и трудоголика? — От двух медитационных шариков увернуться оказалось сложнее, ибо я кидала на опережение. — А ну пшел вон! Домой и в люлю! И чтоб я тебя через секунду не видела на территории дворца!

Мой зверский рык вынес Генму из приемной вместе с листиками шуншина. Вот так, умничка, вали домой и не отсвечивай. Уф…

Спустив пар и разогнав незадачливых охранников, вернулась в кабинет и забаррикадировалась. Создала призыв. Внутренне похихикивая: с Кацую я уже просто сроднилась. Чувствую, скоро вообще срастусь. И будет по деревне хоть своеобразный симбионт. С рожками. Хорошо, хоть не с тентаклями… М-да, спать тебе пора, мать…

Кое-как раздевшись, усадила две её мелких копии себе на грудь и на живот. Доползла до дивана — не в подсобке, тот слишком маленький, а прямо в кабинете который, у стеночки — и забылась коротким сном. До рассвета. А рассвело, блин, в четыре!

Почему в итоге не пошла домой? Ну так — чтобы не пропустить появления Ибики с результатами. И не забыть всучить ему записку для Тензо. А еще — я с ним на тему Буратино так и не поговорила… И насчет детей пару «рекомендаций» выдать бы не помешало. В первую очередь — чтоб не лез, куда не просят! В смысле, со своими вечными «советами» молодому поколению: во-первых, им моих головомоек хватит, во-вторых, это самое «поколение» как-нибудь само разберется… без всяких там Морино Ибики над душой. И прочих доброжелателей. Непрошеных, ага.

Не снилось ни фига. И слава шинигами… Пока дрыхла, Кацую за каких-то полчаса успела перекачать всю чакру и развеялась. Башка вроде почти не гудит. Это хорошо, даже очень. Уже привычная утренняя медитация — длиной в четверть часа. Мало-мальская разминка с растяжкой, душ. Попытка хоть как-то высушить мокрые волосы. Надо признать, почти бесполезная.

Среди печатей, оставленных неделю назад в подсобке, нашлась одна — с каким-то шмотьем. Махровой сорокалетней давности. Сначала содержимое вызвало у меня живое недоумение, потом вспомнила: в своё время спихивала сюда копии давних «подарков» из Узушио — точнее, приданого, привезённого запасливой бабушкой Мито. Она же для меня их и заказывала у портних… «По мотивам» своих кимоно. Ну как — для меня? Частично для меня. Частично еще для мамы. Просто почти все это в итоге мне досталось. В наследство, так сказать… Которое «я-прошлая», в отличие от недвижимости, с молотка пустить не успела.

Поразглядывала-поразглядывала разноцветный хлам, вздохнула и оставила одно. Ало-синее, шелковое — из тех, что «попроще». Без особо заковыристых вышивок или росписи. В пол. С рукавом в семь четвертей — рукава придется подвязать шнурком, через спину (на мое счастье, он прилагался) — и широченным поясом. С горем пополам в него завернулась. Вроде даже не совсем криво-косо получилось… с посильной помощью клона. Завернула бубликом мокрые волосы, использовав парочку валявшихся на столе карандашей вместо положенных канзаши. Сняла барьеры и устроилась на диванчике — додрёмывать. Оставшиеся минуты. Дремалось плохо, зато думалось — хорошо. Хреново, что ничего хорошего не думалось…

Практически каждый день, вот уже третий год, я вспоминаю «незлым тихим словом» Джирайю и думаю: он, со своим дебильным вечным «а я все равно сделаю по-своему!», и не поступил наперекор Третьему? Поджав хвост, ушел куда послали?! А как же любимое «В самый трудный час, мы волшебную косим трын-траву»?.. Почему? Потому что чуял, что терпения и ответственности не хватит? Чтобы идти наперекор уже ВСЕМ? Поругался с Минато?.. Вдруг выяснилось, как сильно его ненавидела Кушина?.. Или он понял, что есть вещи, в которых нельзя перед верхушкой картинно перегибать палку — иначе закопают обглоданные косточки, схарчив на троих без соли и без сахара? Почему?.. Он не мог быть совсем уж идиотом. Но он им был. Так что не верю я, вот ни на йоту не верю, что там тоже все прямо так чисто было… и с его стороны, и со стороны Минато. Знать бы только — что случилось на самом деле?..

Джирайя-Джирайя… вот как накручу себя окончательно — припру тебя к стенке, и расскажешь ты мне все, как миленький… антипрослушку только покрепче поставлю — и припру!

_____________
* ненависть
** число 4 считается несчастливым;
*** белый — в Японии традиционно цвет смерти, в белом кимоно хоронят покойников, белые цветы приносят на могилы
**** экзамен на звание Чунина

 

 

 

Отступление двенадцатое

Тензо был пофигистом и одновременно педантом. Поэтому уже много лет его сопровождала одна занятная привычка: отчеты о миссиях он заполнял на самих миссиях. Если выдавалась относительно спокойная минутка, просто садился где-нибудь, расчехлял маленький пухлый блокнот и вел практически почасовой дневник. Привычка бесила всех: начиная от временных сокомандников на каждой конкретной миссии или случайно вышедших из соседних кустов врагов за «отлить» и заканчивая предыдущим Хокаге. Но для самого Тензо она была такой же приятной и комфортной, как старые стоптанные тапочки. Поэтому он молча слал всех лесом и продолжал делать по-своему.

Этот раз ничем не отличался от всех предыдущих.

Забравшись повыше и непринужденно устроившись на самой удобной ветке, достал блокнот, помусолил обгрызенный карандаш и вдохновенно уставился на спорящих мальчишек. Уже в пятый раз за прошедшие два часа спорящих.

«Учиха Саске демонстрирует впечатляющую глубину познаний обсценной лексики и виртуозное владение всеми мыслимыми оборотами речи. Харуно Сакура на втором месте. Узумаки Наруто в подобном замечен не был».

«Учиха Саске, несмотря продемонстрированные ранее возможности, не пользуется данным арсеналом в адрес Узумаки Наруто. Ограничиваясь малым набором смягченных выражений.
Узумаки Наруто упорно добивается социальной реакции от охраняемого объекта. Вчера утром, около восьми часов, объект пошел на контакт. Пусть и слабо. Результат закрепился через три часа, на обеденном привале. Однако не далее как вчера вечером, в пять пополудни, Учиха Саске аннулировал все усилия сокомандника, в очень емких и богатых выражениях охарактеризовав тет-а-тет охраняемый объект. Вышеназванный вспылил и бросился в ближний бой. За что был нещадно, но очень аккуратно бит. Узумаки Наруто не видел ничего, равно как и Харуно Сакура, а действия принца Учиха недоказуемы. Ввиду отсутствия следов побоев. Объект закрылся и на контакт больше не идет. Видимо, разумно опасается повторения уже изученного урока…»

«Учиха Саске в третий раз исправляет последствия необдуманных решений и действий Узумаки Наруто. При этом был замечен вышеназванным сокомандником только однажды.
Объект нарвался на еще одну драку и был нещадно бит. Внешних повреждений не зафиксировано. Снова не идет на контакт — этот процесс неотступно контролирует Учиха Саске. Узумаки не понимает, что творится вокруг, и делает еще более необдуманные шаги. Сценарий повторяется…»

«Оба участника предпочитают полулегальную взаимопомощь и взаимовыручку, основанные на спонтанных решениях. Способность к симуляции, стимуляции друг друга и импровизациям — наивысшая. Общий фон неудовольствия взаимными действиями в текущем состоянии им не мешает».
«Позволю себе озвучить следующее предположение: причиной является сильная, ярко выраженная привязанность, обусловленная сомнительными факторами, включающими в себя…»

Тензо задумчиво почесал карандашом лоб. Высокие показатели… Да, Учиха явно ревнует успехи Узумаки. Слабые стороны… Есть у обоих — и немало. Здесь придется расписать подробнее по окончании миссии. Обязательными к скорейшему исправлению извне рекомендовать следующее… Надеюсь, Хокаге оценит рапорт.

«Глубоких конфликтов личностей между Учиха Саске и Узумаки Наруто нет. Что в корне подрывает общепринятую теорию взаимоотношения личностей. Рекомендую исследовать данный феномен. В то же время их собственные внутренние матрицы приоритетов нарушены. В частном порядке. Внешних причин тому не вижу. Наиболее неожиданным в данной ситуации является то, что нарушения частного порядка не выливаются в диссонанс общий. Что само по себе объективно невозможно».

Где-то внизу раздался очередной немузыкальный визг розоволосой куноичи. Тензо поморщился. Бррр… Как кунаем по стеклу…

«Генин Харуно Сакура отстает по всем показателям. Кроме контроля чакры. Уровень запоминания и анализа данных также очень слаб. К адекватным решениям не способна. Не способна и к согласованию последовательности шагов в общих операциях. Однако индивидуалисткой тоже не является. Имеет холерический тип личности. Нуждается в постоянном медицинском контроле и квалифицированной психологической помощи».

По его наблюдениям, у этой представительницы слабого пола наблюдается легкая степень шизофрении. Она на привалах даже советуется вполголоса сама с собой. Почесав в затылке, Тензо сделал на полях пометку: копию третьего раздела доклада отнести в отдел к мозголомам. Лучше перебдеть, чем недобдеть… А дальше пусть они совместно с Пятой сами разбираются и ищут виновных. Он в таких вопросах косячить не собирается.

«Потребность в социализации у Учиха Саске сведена к минимуму. Навязчивых состояний, по предварительным оценкам, нет. У генина Узумаки Наруто — наоборот повышена. Навязчивое состояние «узы». Но его кольцует на себе вышеназванный принц Учиха. Харуно Сакура в сложившемся типе отношений не участвует. По косвенным данным она на текущем этапе об их существовании даже не догадывается».

«По объективным причинам, предлагаю исключить генина Харуно Сакуру из состава команды номер семь. Она тормозит развитие двух других участников, хотя и в низкой степени. Рекомендую к переводу генина в медкорпус и дальнейшему обучению на общих основаниях. В противном случае даже минимальному исправлению ситуация не подлежит. Также положение усугубляет…»

«Существующий порядок вещей не отвечает общему уставу, пункту номер … от … числа. Прошу принять во внимание мою общую нейтральность позиции, как в целом незаинтересованной стороны».

Детишки уже собрались и поскакали дальше. Тензо ничего не оставалось, как последовать за ними.

***

Учиха Саске был редким тихушником. Ни одна его по-настоящему важная операция не происходила на глазах у общественности. Славе и всеобщему восхищению он предпочитал максимально быстрый и качественный результат. Для шиноби это хорошая черта. Оправданная.
Хотя самого себя Саске не стремился оправдать — и без этого дел хватало. Того же уссуратонкачи из переделок вытаскивать.

Ни пай-мальчиком, ни законченным ублюдком Учиха Саске не был. Он просто был. Ненавязчиво и элегантно делал свои дела, научившись в достаточной мере не обращать внимания на мнение окружающих.

И, да: всегда добивался того, чего хотел. Даже если это было не совсем разумно… да даже если совсем неразумно!

И от слов своих не отказывался. Никогда. Фамильная черта Учиха, кстати…

Саске окинул бегуна взглядом профессионального корейского повара.

— Не гавкай. Не поможет.

— Да ты!.. Да я!.. — жертва еще как-то трепыхалась. Он недовольно цыкнул: этот выкидыш социальной ямы под названием якудза ему с самого начала не понравился.

— Ты никто и звать тебя никак. Пойдешь жаловаться Узумаки? Не надейся, он не поверит, — тут Саске блефовал, но даже самому себе в этом признаваться не собирался. Хотя по логике, с уссуратонкачи станется…

— Ты! — звук булькнул и затих: с пережатыми болевыми точками на затылке особо не поспоришь. Даже если до глубины души возмущен.

— Я сказал: прижал хвост и не гавкай. Дворняжка.

— Да ты просто наглая, в конец оборзевшая скотина! Зарвавшаяся сволочь!.. Бу-бу-бу, уа-аа! — Еще парочка аккуратных, прицельных ударов.

Жертва взвыла, ее тут же с готовностью ткнули в позапрошлогоднюю прелую листву. Грязную. Звук оборвался.

Лениво подняв за шкирняк, уточнил:

— Еще раз сунешься, куда не положено — и ты сильно об этом пожалеешь. Всё понял?

— Да, отпусти! — Объект был согласен уже на все. Даже признать, что он пошел от обезьяны. И тем более — больше близко не соваться к Узумаки.

— Вот и славно, — коротко улыбнулся Учиха, для острастки сверкнув красными глазами. Бегун заскулил. — Надеюсь на твою разумность в дальнейшем…

Нет, удержаться от искушения и не пнуть напоследок так удобно лежащее под ногами тело Саске не смог. Поэтому задыхающийся Идате получил еще разок по почкам и затих. Саске удовлетворенно хмыкнул. Отряхнул неведомые пылинки и бесшумно по кругу направился в сторону лагеря: приближался ужин, а у Наруто еще оставались припасы… немножко, но все же стоило раскрутить этого добе на халявный хавчик…

***

Бой закончился неожиданно: просто в какой-то момент Наруто, ранее довольно вяло отбивавшийся от противника, озверел и бросился в мощную лобовую атаку. Смел внешне непоколебимое сопротивление одним мощным размашистым ударом кулака в височную часть. Затем другой рукой, занесенной наподобие копья, пробил гортань. Слишком резко, слишком неожиданно. Слишком стремительно и зло. Чунин осел наземь с навечно застывшим удивлением на лице. Узумаки повернулся, как-то криво улыбаясь заострившимися углами рта:

— А Шизуне-онее-сан была права… убивать — это интересно… и бывает весело! — мгновенно переместился, прямо-таки размазавшись в воздухе, к раненому Саске, уже теряющему сознание, и его самодовольно усмехающемуся противнику. Излишне самодовольно.

С дерева в ближайшей рощице донесся металлический, рассыпчатый смех. Пока джонин отвлекся, складывая печать концентрации и скидывая мнимое гендзюцу, вертикальные зрачки отсвечивающих красным глаз оказались вплотную, и он уже летел головой в камень — булыжник, почти вросший в землю на краю полянки и ни разу не мягкий — с каким-то тонким сверхострым кунаем в солнечном сплетении. Впившимся в плоть, невзирая на улучшенную защиту. Смазанным мгновенно парализующим всю нервную систему ядом… «Когда только этот мелкий засранец успел?!»

— Привет от оне-сан! — радужно оскалился Наруто, внимательно наблюдая за полетом придурка, умудрившегося загнать в пятый угол шибко гордого Учиху. Так ни разу и не пикнувшего за весь бой. Хотя этот теме уже был совсем без сил…

Внешне убедившись, что противник потерял сознание и полностью недееспособен — в ближайшие полчаса точно — вытащил из подсумка второй кунай, уже шагнул было, но замер и обернулся к лежащему ничком сокоманднику.

— Эй, Саске. Проверь — это реальность, или мы опять в каком-то тупом гендзюцу?
Кашляющий брюнет с трудом поднял голову, осмотрелся:
— Добивай.

Узумаки кивнул, прыгнул поближе к камню, на всякий случай держась в защитной стойке — он один из них двоих остался относительно цел, ему нельзя тут сдохнуть, оставив подыхать Саске — и рывком перерезал бесчувственному джонину горло. Камень оказался весь залит кровью. Показалось, что вдалеке кто-то опять негромко и как-то… знакомо?.. рассмеялся. Если это вообще можно было назвать смехом. Наруто зябко передернул плечами и обернулся:

— Слушай, может, ему башку отпилить? — роясь в подсумке в поисках куная попроще. Чтоб этот лишний раз не зазубривался.

— Кх-кх. Думае-кх… думаешь, денег дадут? — пытаясь подняться, Саске сгреб ладонью суховатую траву, но заскользила опорная пятка, и он тяжело плюхнулся обратно. Блондин обеспокоенно обернулся на звук. Однако увидев гримасу Учиха, тяжело щурящегося на лучи заходящего солнца, еще прорывавшиеся сквозь ветви подлеска, сделал вид, что все нормально и он просто так повернулся: — Ну а вдруг?..

— Вонять же будет. Кровищи натечет. На мой рюкзак не рассчитывай, — опираясь уже на локоть, брюнет возобновил попытки.

— Не. Я про печати. Как думаешь?.. — продолжал трындеть Узумаки, держа друга в сознании. Шизуне-оне-сан говорила, что в таких случаях главное — чтобы человек не отрубился. Иначе, когда затошнит — может захлебнуться. А Саске пару раз по башке от души дали… и вообще, он какой-то… как стукнутая улитка. Так что там точно сотрясение.

— Хн. Есть специальные. Для перевозки тел и прочей требухи, — Учиху вновь повело, но он успел опереться обеими ладонями в землю и переждать подступающую тошноту.

— Ну. Так чем пищевая хуже? Может, в ней и не протухнет… — вертел в руках искомое не затыкающийся Наруто.

— Испортишь — пеняй на себя. Кх. — Последний представитель великого клана осторожно огляделся. Вроде уже сильно не двоится… и округа почти не качается.

— Ха. А этих? Один мой, один твой, — махнул рукой на чуунинов.

— Мне все равно, — с трудом выдавил Учиха: его снова замутило и все расплывалось. Сильно хотелось пить. Пуфф — рядом в траву плюхнулась фляжка с холодной водой. Набранная Узумаки на дневном привале. Еще бы тугую пробку отвинтить… сил нет совсем. Отвинтил. Пить хотелось сильнее, чем просто лечь и заснуть.

Узумаки, разобравшись со жмуриками, тщательно обтер травой тонкое лезвие, аккуратно вытащив его из грудины обезглавленного джонина, и оставил клонов прикапывать. Сам с несвойственным ранее педантизмом прошелся по полянке и ближайшим кустам — стараясь не терять из виду полуживого Учиху — собрал все железо, и свое и чужое.

— Саске, ты сколько выкидал?

— Пф! — Очень хотелось огрызнуться: «Я что — помню?!», но со скрипом подумав, вспомнил. — Двадцать девять сюрикенов, восемь кунаев, три дюжины сенбонов. И полста лески.

— Ну, извини, но с леской можешь попрощаться… зато сенбонов много. Сотни две… нет, вру — вон в тех кустах третья должна валяться… — и, кривляясь как заправская торговка с рыбных рядов, глумливо спросил: — Сколько вам завернуть, уважаемый посетитель?..

— Тц. Клоун. Все. Ты всё равно последний зачет по метанию провалил, — ну не мог Учиха пропустить и не ввернуть хоть одну шпильку! Даже в полубессознательном состоянии.

— Жадина, — картинно надулся Узумаки, показал язык бледному, как привидение Орочимаровой бабушки, Учихе, но таки полез в последние кусты, оставив клонов сортировать железо на «еще пойдет», «можно в ремонт» и «в металлолом это!» За металлолом, кстати, тоже давали деньги — какие-то копейки, но если б он раньше знал, то собирал бы по деревне… тогда и обедать бы почаще смог. Желудок на такие крамольные мысли выдал басовитую трель. Саске только хмыкнул. «Вот козел», — беззлобно подумал Наруто и затряс головой, краснея: «помогать» собирать по деревне всякий мусор — еще не значит «побираться»… но. Баа-чан наверняка бы не одобрила. Хотя всё равно жаль, что он не знал этого раньше…

Закончив с железом, тяжело плюхнулся на траву рядом с Саске и устало потянулся. Попялился на облака. Отпил из фляжки. Потрогав чумазыми пальцами лицо, уныло выдохнул: под глазом наливался фингал. Здоровенный фингалище на полскулы. Ладно, все равно максимум к вечеру пройдет…

— …не лезь грязными лапами в глаза, — вполголоса на автомате пробубнел почти заснувший, пригревшийся Учиха. Наруто поперхнулся. Потом безжалостно ухмыльнулся:
— Хай, мори*-сан… — вырванный из полусна Учиха оторопело посмотрел на него и покрутил пальцем у виска. Блондин прыснул.

Саске медленно приходил в себя. Улегся поудобнее. Перехватил фляжку, в которой еще что-то болталось, скривился: вода уже теплая. Узумаки пузом своим дурным нагрел!.. С отвращением отпив преступно теплой жидкости, уставился на сокомандника.

В воздухе повис неозвученный вопрос… нет, не дня. И даже не месяца. Как минимум — последнего года: «Ну и что ты такое?»

— Я — джинчуурики.

— …что это? — Саске, имея вполне конкретные соображения и базовый пакет знаний по данной теме (кстати говоря, неизвестно откуда вдруг в голове всплывший!), решил прикинуться валенком и в кои-то веки послушать мнение Узумаки.

— А хрен его знает, — сощуренный голубой взгляд, направленный в сизое от дыма небо. — Главное, что убить меня не так-то просто.

— Хн.

— А еще я ядовит. Так что, если решишь отомстить за покусанное плечо, имей в виду.

— Меднины откачают, — с видимой легкомысленностью пожал плечами Учиха. Правое сильно ныло, левое он вообще почти не чувствовал.

— Угу. А если вдруг домой добежать не успеем, то откачивать будет некого, — на выдохе блондин упруго поднялся, протянул руку и вцепился в предплечье с трудом поднимающегося, избитого Саске. Короткий отдых — вот все, что они могли себе позволить.

Перекинув здоровую руку брюнета себе через шею, подтянул его тушку повыше и медленно побрел прочь со злокозненной полянки, подстраиваясь под черепашью скорость травмированного товарища. Уже на самом краю проплешинки повернул голову, чумазым носом задевая бледную щеку, и тихо прошептал:

— Слушай, не нравится мне тут, пошли быстрее. — Саске только скривился: он и так на пределе. А Наруто продолжил: — У меня почему-то чувство, что за нами наблюдают… причем, давно. Ты ничего не замечал?

«Замечал, блин, — еще как!» — подумал Учиха и заскрипел зубами: если даже такая дубина как Узумаки… учуял — то это уже хамство!.. От вспыхнувшей тихой жажды крови шарахнулась какая-то пичуга с ближайших же кустов.

— Ты чего? — недоуменно покосился на него Наруто.

— Дома поговорим, — процедил Саске и продолжил молча материться на все лады. Наруто хмыкнул.

Эта их «развеселая» миссия продолжалась…

Наруто шел, внимательно глядя под ноги. И думал о том, что и, главное, кто ждет его дома. И был благодарен оне-сан, ведь та опять оказалась права. Она была права, когда говорила, что у баа-чан слишком много «неудобных» дел, которые никак нельзя отложить — ради блага всей деревни и его, Наруто, блага… Что баа-чан обязательно за него возьмется, как только появится хотя бы пара часов свободного времени… ну как свободного — чтоб именно днем. А не под утро, как это обычно теперь бывает. Что баа-чан его действительно любит. Иначе бы не пустила на свою личную территорию. Что Наруто должен хорошо питаться, чтобы были силы для тренировок, и чтоб он рос… Что все должно быть в жизни каждого шиноби — вовремя. А пока баа-чан не нашла на него это самое «время», он должен научиться по-толку следить за собственной гигиеной, самостоятельно тренироваться, делая каждый день усиленную растяжку — ее основы оне-сан на личном примере показала — качать естественным образом мышцы, «правильно» дышать и потихоньку изучать анатомию — а то смех один: шиноби, который толком не знает акупунктурных точек!..

В общем, Шизуне-оне-сан, резонно основываясь на том, что «Наруто, ты уже взрослый и достаточно самостоятельный», по приходу в деревню и прямиком после его торжественного переселения к баа-чан выдала пару банок с не смертельными, но сильными нервно-паралитическими ядами. Добавив к ним свои запасные «не совсем удавшиеся кунаи, оказавшиеся тяжеловатыми под женскую руку — да-да, Наруто, не все девушки так сильны, как Цунаде-сама». Необычное, непривычное взгляду оружие оказалось чрезвычайно острым гибридом сенбона и куная.

Нэ-сан за обедом вкратце объяснила, как пользоваться и тем и другим новшеством в арсенале. Затем, домывая посуду, показала парочку хороших, но простых анатомических трюков… Попутно выдав перед уходом обратно на работу (в больницу) собственноручно написанный учебник по этой самой анатомии. Вечером, за ужином, перебив восторженный танец диких сусликов (и попытку принудительной демонстрации наново заученных… ээ… предварительных трюков с подаренным оружием гордым, как голубь в марте, Наруто), загрузила его своей философией смерти. И с утра пораньше отправила тренироваться «на кошках».

Вроде как подарок в честь новоселья. Обалдевший от обилия деловито-собранного внимания оне-сан, Наруто как в тумане пришел на полигон и начал отрабатывать одну-единственную пришедшую ему в голову связку. Связку на основании всего того, что только что услышал… Возможно, для взрослых шиноби — вроде того же Хатаке Какаши — она покажется смешной и неуклюжей, но баа-чан говорила, что он очень сообразительный… и все у него получится, если он будет чуть внимательней. Оне-сан тоже в него верит. Так нужно же с чего-то начинать?..

____________________
*уход ха детьми, няня)

 

 

 

За сим пока все. Далее в работе…