Под катом.
Глава 42
На лестнице послышался сдвоенный мат. Звяканье, шорох бумаги, плеск и снова мат. На этот раз чудесным голоском Анко с шипящими нотками. Честно говоря, я трети выражений до сего момента даже не слышала… Прокралась на цыпочках по коридору, погрозив Коню пальцем, чтоб тихо сидел… На лестнице причудливой композицией из Камасутры сидели два моих помощника и все тот же смутно знакомый чунин. Тоненький и хрупкий. Все в бумагах, как в снегу. Ширануи нежного оттенка вареной креветки и полнейшая неразбериха из спутанных конечностей. И немыслимым образом на лету пойманный Анко сервиз. Абсурдная ситуация.
– Вам помочь, или сами разберетесь? – Три невменяемых взгляда были мне ответом. – Понятно. Ну, сами так сами.
Пожала плечами, развернулась и пошла в кабинет, махнув Коню, чтоб шел распутывал… этих… паучков-гимнастов… А то у них рук-ног слишком много.
С моей стороны было бы слишком наивно думать, что апофеоз дня уже случился. Ага, щазз!.. Не-е-ет, зная Коноху, до ночи мне еще предстоит натерпеться! Через пять минут чай мне все-таки принесли. И бумаги тоже. Даже почти не раскисшие. Ширануи, оказывается, красный был не потому, что дозой кипятка обварился. Ему просто было очень стыдно. За идиотизм ситуации. В целом.
Нелепость нелепостью, но их еще много будет. А мне работать надо! Пока даже половины девятого нет! Кстати, надо записать: не забыть прощупать и прищучить клан Акимичи. Правда редко бывает чистой и никогда не бывает слишком простой. У них по аналогии тоже что-нибудь… эдакое есть. Прибрать к рукам, заключить монополистические договора на косметику и средства для СПА и выдать им франшизу, да-а… Мечты. Но надо. Ладно, потом подумаю.
Бумаги оказались остатками от дел ирьенинов. Точнее, там как раз были приказы по госпиталю. Внешне – ничего не значащие бумажки. Однако среди них нашлось предписание, гласившее, что всем ирьенинам, живущим в муниципальных квартирах, настоятельно рекомендуется перебазироваться в общежитие корпуса меднинов. Не затрагивало это только живущих в домах, находящихся в частной собственности. Естественно, пояснений никаких. Просто предписание. Датированное маем месяцем, шесть лет назад.
Вот так просто собрать почти всех меднинов в одном месте. Чтобы если что, прибить можно было, не бегая по деревне, пыхтя и потея. Это же так несолидно! Ага, и не спортивно. А так, с удобством и одним махом? Красивой большой мощной техникой? Или у меня уже паранойя, или в конохской верхушке еще большие суки, чем я рассчитывала. Учих им было мало? Неугодные – с некоторых пор – ирьенины по ночам спокойно спать не давали? Чем? Одним фактом своего существования, что ли? Сволочи. Вот сижу, читаю и не понимаю. Велась практически открытая война против высокоранговых медиков. С какого бодуна? Ведь без госпиталя рано или поздно вся скрытая деревня быстро бы самоликвидировалась наподобие Югакуре. Так чего же хотели добиться старейшины с Третьим? Или как всегда – все просто и банально – деньги? Зачем платить ирьенинам во время прочного мира?.. Отлично вечер закончился. Просто за-ме-ча-тель-но.
Мрачно уставилась на деревню за окном. Куда ни посмотри, во что ни влезь – везде такая жопа, черная и глубокая, что даже эхо появилось. Неужели старперы уже давно пьют чай с наркотическими травками Яманака? Надо было спросить Иноичи. Мало ли… Все же настолько подорвать обороноспособность Листа – это надо постараться. И стараться долго и вдумчиво. Складывается впечатление, что Третьему было на Коноху не просто все равно, а даже насрать. Какая-то дурацкая прибыль затмила разум. Тоже мне, профессор. Вот тут и задумаешься: пойти, что ли, взять свиточек Второго да воспользоваться Эдо тенсей? Поднять дедулек и объяснить ВСЮ ситуацию в обожаемой деревне. Думаю, Хаширама с Тобирама будут рады пройтись запретными техниками по виновным. А еще лучше поднять Третьего, подвесить в погребочке и ходить пинать регулярно. Чтоб душу отвести.
– Анко! – Судя по кукушке, через пару минут будет полдесятого ровно… Поесть бы! Через секунду в дверях появилась немного сонная моська.
– Да, Цунаде-сама?
– Девочка, пошли домой. Ужинать.
– Ура! Ой! То есть слушаюсь, – моська убралась. Святая непосредственность!
Во дворе не было ни одного клочка мусора – молодцы, строители! А из окон кухни прыгала тень мечущейся между плитой и мойкой Като. Я ободряюще похлопала спутницу по плечу, и мы вошли в дом. Сначала ванна, мыть руки, ополаскиваться и переодеваться…
– Шизуне!
– С возвращением, сенсей. У нас сегодня креветки темпура, салат с помидорами и омары. А, и я вам еще кефир купила…
– Йогуртов не было? – подала голос Анко. Шизуне застыла. Обернулась (ну прямо со скрипом поворачивалась, как ржавые ворота в петлях!) и наткнулась взглядом на ухмыляющуюся Митараши.
– А? – читай: «А ЭТО тут что делает?!» М-дя. Пришлось брать ситуацию в свои руки.
– Шизуне, это Митараши Анко. Анко – это Като Шизуне.
– Угу. Виделись как-то, – пробормотала ученица. Видимо, результаты встречи ей еще тогда не понравились…
– Со вчерашнего дня Анко – мой секретарь. И со вчерашнего же дня живет здесь. – Я уже даже не добавляю про «временно». Честно говоря, и самой не хочется, чтобы это носило временный характер, как с самого начала рассчитывала. И, да, окружающих всегда надо готовить к худшему варианту развития событий!
– Это почему это? – Като выпучилась рыбкой. Как так – ее, и не предупредили?!
– Потому что мне так удобнее, – равнодушно жую попавшуюся под руку креветку в обсыпке. Мой дом. Кого хочу, того и селю. Тема закрыта. Но вслух я воздержусь, дабы не подогревать и так повышенные градусы атмосферы. «Эх, хорошо быть незамужней: хочу пряники ем, хочу – халву!»
– А. Ясно. – Ни хрена ей не ясно. Но замнем пока. Для этой самой ясности, угу.
Оскорбленная в лучших чувствах бывшая помощница втихаря кидала пламенные взгляды на помощницу нынешнюю… Та не отставала. М-да. Чувствую себя парнем, женившимся в итоге на другой. Страсти так и кипят, сейчас и меня забрызгают.
– Шизуне, что там с инвентаризацией? – отлавливаю скользкую помидорину в салате.
– Почти закончили, Цунаде-сама. Составляем списки необходимого…
– Что по предварительным расчетам? – А вкусно, кстати. Надо будет похвалить.
– Уже набралось четыреста пятьдесят наименований, но думаю, что в конце будет около семи сотен.
– М-ма. Это только сухое сырье или учитывая витамины и прочие стандартные смеси?
– И то и другое. Но некоторые запасы из оставшихся, оказалось, неправильно хранили. Там труба какая-то не то потекла, не то конденсат все время собирался… В итоге травы отсырели и загнили, а то, что было в долговременных пробирках, покрылось плесенью. – Мдэ. Кого бы рожей потыкать?
– Как вообще так получилось? – Найти виновного и вырвать ему печень! А еще лучше яйца вместе с позвоночником. Злая я сегодня.
– Мне сказали, что лаборант, переложивший туда часть медикаментов, погиб при недавней атаке Звука. А занимался он в одиночку, поэтому потом никто и не вспомнил. – Эх, вот и я про то же. А ведь только-только отходить от страшного реализма нашего времени начала.
– А что, журнала учета нет?
– Был. Но он старый и потрепанный. Я сегодня завела новый, а тот отправила в архив. В смысле, в шкаф, который теперь у меня в кабинете.
– Ясно. К Умино заходила? – Где там мой любимый укропчик?..
– Нет, еще не успела, – покаялась ученица.
– Плохо. – А кефир ничего так… свежий. – Завтра с утра зайди. Желательно лично. Он к семи обычно приходит на работу. Или вообще – без четверти…
– Хай, – и зажевала с удвоенной скоростью.
– Так, теперь с тобой, Анко. – Разрезала соленый тост. – Твое задание – найти и выбрать мне персонал для СПА. Возьмешь у Шизуне бумажки, ознакомишься с проектом. Ирьенины из обслуги это не твоя забота. Тебе надо найти только уборщиков, поваров, горничных и прочая, прочая, прочая. Досье мне потом на утверждение принесешь. Это понятно?
– Да.
– Отлично. Тогда заканчиваем с ужином – кстати, Шизуне, спасибо, очень вкусно. Я иду работать дальше, а ты ознакомишься с бумажками, затем вы вдвоем дружно думаете над тем, что делать дальше, и как вам жить… Короче, Анко, дуй мыться и побыстрее. Чтоб еще выспаться успела – ты мне завтра в виде вареной креветки не нужна, так и знай.
– Хай, Цунаде-сама, – поклон и ангельским голосом пропела: – Спасибо Шизуне… оне-сан!
Като подобралась и во все легкие зашипела:
– Просто ШИЗУНЕ!
– Хорошо, оне-сан, – махнула хвостом и изящно смылась с кухни.
– Гррр! – Я балдею!.. Смотреть на кошачьи бои занимательно, но все же вернемся к делам.
– Отправишь мне завтра, как только доделаете, все результаты инвентаризации. Предварительный договор с Яманака я сегодня вечером уже заключила. Так что пробную партию получите прямо с утра.
– Ого! Так быстро! – у помощницы отвисла челюсть. Ухмыльнулась. А как иначе? В этом гадюшнике кто успел, тот и настриг… помпонов для тапочек. Больная тема.
– Постоянный будет уже через три дня. В течение этого времени мы еще можем обсуждать кое-какие пункты самого договора. Именно поэтому мне важно, чтобы ты сделала все вовремя. В следующий раз корректировка будет возможна только через год. Ты все поняла?
– Хай. – Наконец вскипел чайник, девушка заварила чай и достала коробочку шоколадных конфет. На запах шоколада, видимо, прибежала мокрая, в одной юката, досушивающая полотенцем волосы Анко. Като тут же ощетинилась.
– Это моя юката! – Митараши только пожала округлыми плечиками.
– Ой, ладно тебя, оне-сан! Они там одинаковые висели.
Халаты действительно одинаковые. Но Шизуне упорно пытается держать территорию и не отдать ни пяди врагу… Дурдом. Теперь и у меня дома. Не хочу в это впутываться, пусть сами тут разбираются – кто кому и сколько должен. Я подлый трус – кот Леопольд, я знаю.
– Так, я на работу, – наливаю себе чай в термос, поглядывая на шипящих девочек.
– А?.. – дуэтом, кстати.
– А вы обе тут остаетесь. И ночуете дома. Не поубивайте только друг друга. – Ответом мне были два фальшивых взгляда пай-девочек. Ну-ну.
– Все. Всем пока, надеюсь, к утру дом останется целым, – с намеком выделила последнее слово. Девушки скуксились, случайно переглянулись и надменно фыркнули. М-да.
АНБУ тихо-мирно сидел, где оставили. Один из тех шестерых, вчерашних – Тигр. Тигр – это Райдо. Значит, Змей у меня под домом торчит. Кстати, молодцы – довольно незаметно все получается. Аккуратисты! Но кое-что надо выяснить.
– Вы когда меняетесь?
– Каждые полсуток, Цунаде-сама.
– А Конь где?
– Большую стройку караулит. – Это значит, что все под присмотром. Круто.
– Мм, ясненько. Отчет держите перед Генмой?
– Да.
– Хорошо. Подожди-ка, – достала из кармана заныканную пять минут назад конфетку. – На, угощайся… – Вложила в ослабевшую от шока ладонь и протопала в кабинет. Улыбнувшись, пошла копаться в «бомажках».
Шутки в сторону, господа: бюджет идет. Хотя эта пакость пьяная даже не ползет, спотыкаясь, и не поет фальшивым голосом. Она уже даже не икает. М-да.
Нашлись расписки за какие-то невнятные услуги, оказанные непонятно кем и непонятно за что: так все было обтекаемо написано, а потом обильно полито сверху фиолетовыми чернилами, что я поцокала языком. Надо колоть. Казначея в первую очередь. Путем нескольких хитрых махинаций подсушила бумагу и стала под лампой искать продавленные царапины букв. К моему счастью, классической кистью казначей, кроме титульного листа, больше нигде не пытался малевать.
В итоге были обнаружены: за подписью одного из поверенных лиц, подотчетного Кохару, письменные обязательства об оплате в будущем. Расплатились в итоге или нет – непонятно. Зато очень хорошо понятно, за что: пять гражданских девиц возрастом от шестнадцати до семнадцати лет. Вроде как за долги семейств, и вроде как отданные в ученичество как майко*. А сумма, указанная в расписке, это обещание оплатить их охрану до места назначения. Причем какими-то чужими наемниками. Надо бы этих залетных трубадуров через низкоранговую книгу Бинго проверить как нукенинов. Где перечислены удравшие из родной деревни шиноби не достигшие уровня джонина. А еще надо бы поднять списки миссий за тот период. Вряд ли КОРНевики гонялись за такой мелочью. Да и АНБУ тоже.
– Тора, иди сюда, – негромко позвала. Зашел и застыл памятником. Написала на листке несколько имен, примерные сроки.
– Знакомо? – Постоял, подумал.
– У Петуха была одиночная миссия. Точно не помню когда.
– Документальные подтверждения были?
– А вот это надо уже у Ширануи спрашивать. Должны быть, – пожимает плечами Тигр.
– Спасибо.
– Не за что, Цунаде-сама.
– Можешь тут пока посидеть, чтоб не бегать каждый раз, если еще что спрошу. Вон, иди, с бонсаем пока пообщайся.
– Хай. – Действительно: пошел, сел рядом с колючкой. Я же пошутила! Надеюсь, вслух он с ним разговаривать не начнет? Нет, Ками миловал.
Теперь, правда, возникает другой закономерный вопрос: а когда самого Петуха в расход пускать собирались в таком случае?.. Вопрос риторический: дело ясное, что дело темное. И наш горластый Петух очень скоро попал бы в наваристый супчик. С кровушкой, угу. Это сейчас модно.
– Тора, а как часто такие миссии по отлову мелкооптового отработанного материала были? – Подумал, повспоминал, посоображал. Как шестеренки двигаются, даже на маске видно.
– Лично у меня за последние три года – около дюжины. Но смотря что считать мелким оптом. Могу написать подробный отчет.
– Бери бумагу, карандаш, пиши. У остальных что? – Киваю на стол.
– У остальных я всего не упомню. И потом, мы хоть и друзья, но содержанием личных миссий делиться как-то не принято. – Ну да. Я понимаю. Покивала.
– Тогда можешь организовать так, чтобы завтра к вечеру ребята написали мне свои списки? Не самых высокоранговых миссий, а настораживающих именно легкостью или непониманием общей концепции, мм?
– Хорошо, я передам. К вечеру все будет.
– Спасибо, Тора-кун! – По-моему, он сделал помарку от неожиданности. Гы.
Вторая ну о-очень интересная штука, которую я нашла – накладная на парочку земельных участков за пределами самой Конохи. Подозреваю, что их не два-три было, а минимум девять. Прибрал к рукам Хомура. Причем тут Хирузен, возможно, и не знал. Хотя он вроде повышенной степенью «лопушистости» не страдал. Пойду-ка я на свои бесценные карты посмотрю… Подумаю… Точечки поотмечаю, да-а…
Короче говоря, прикупил наш очкастый непонятно каким макаром немножко ближних сельхозугодий. По сниженным расценкам, угу. Тут надо заметить, что при оценивании данной категории земель – даже простейшим методом капитализации ренты – существуют некоторые особенности расчета, связанные с принятой системой учета плодородия земельного участка, скажем так. А это та же влагообеспеченность (естественная, само собой), аэрация (то есть насыщение кислородом верхних и срединных слоев, способность земли «дышать»), содержание питательных веществ, механический состав (в смысле, есть ли там где какая нехорошая щебенка и прочее), рельеф, микроклимат. Последнее обеспечивается как раз особенностями рельефа.
Земельная рента рассчитывается как разность между валовым доходом и затратами на ведение сельхозпроизводства с учетом прибыли фермера. Ну, или предпринимателя. А валовый доход, в свою очередь, рассчитывается для единицы площади земельного участка как произведение нормативной (нормы то есть) урожайности сельхозкультуры на ее рыночную цену. А этих самых площадей там – ого-го! Подхожу, сверяюсь с картой еще раз: да, так и есть. Я ведь хорошо помню, потому что когда была мелкой, именно с тех участков нам поставляли овощи. Потом наделам давали «отдохнуть» и несколько лет подряд ничего не выращивали, только удобряли. В войну все повторилось. С той лишь разницей, что на этот раз высококачественную еду продавали не конкретно в дом главной ветви Сенджу, а сами Сенджу по доброте душевной платили фермерам (в том числе и за доставку), чтобы те весь урожай отвозили прямиком в больницу. А уже там ирьенины протирали всякие полезные пюрешки изломанным шиноби. Ну, и детей кормили. Всех, кто оказался на деревенском обеспечении. По личному приказу Хаширамы. Потом опять земля должна была отдыхать. А теперь, получается, ее перед началом сезона длиной в несколько лет по-тихой прибрали? За какую-то мелочевку?! Несколько самых плодородных и дорогостоящих участков? Ничего не слипнется, нет?! Ошизеть можно…
Так. Эту бумажку аккуратненько вытаскиваем и кладем в красивую черную папочку. Неприметную такую. И предыдущую бумажку тоже. И делаем заметочку: нагрузить Анко расследованием по девушкам, а клонов под хенге на днях отправить разведать обстановку на участках.
Рыночная стоимость – по определению – это расчетная денежная сумма, за которую что-либо может быть продано на конкретном рынке в результате коммерческой сделки в условиях, когда покупатель и продавец действуют по расчету и без принуждения. Вот первый пункт у нас точно в наличии. А второй тут даже не ночевал… Делаем выводы, господа: рынка в славной деревне Конохе – последние несколько лет – и в помине нет! Замечательно. Я, по ходу, еще долго буду пребывать в неописуемом восторге… Кукушка пробила час ночи.
– Вы с какого часа-то дежурите? – поинтересовалась у полосатого, загадочно медитирующего на бонсай.
– С полуночи до полудня. Но вообще – как получится. Мой сменщик на лестнице.
– Ну, иди тогда спать.
– Вы закончили на сегодня? – Задумчиво окинул взглядом завалы бумаг на столе.
– Нет. – Что-то я не врубаюсь: а причем тут это?
– Тогда я остаюсь, – пожимает плечами.
– Что – до победного конца? – У меня аж вырвался хриплый смешок: все мои приближенные – вынужденные трудоголики. Клинические.
– Конечно. – Серьезный, невозмутимый АНБУ почти в обнимку с кактусом – уморительное зрелище!..
– Ну, сиди. Потом только не жалуйтесь, что я вас заездила…
– Не будем, Цунаде-сама. – покивали в ответ.
Занимательное чтиво продолжалось. Нашлись расписки за пять партий алкоголя. Разного качества и различной стоимости. Три – понятное дело, куда ушли: юбилеи и все такое… Еще одна поступила в бар под патронажем то ли самого Данзо, то ли Третьего. А вот последняя меня напрягла. Я порылась в памяти: да, может быть… Как там Шизуне говорила – отравление?
– Тора… А помнишь, вам на одной из миссий плохо стало? Почти всем – очень плохо. Вы тогда на что подумали?
– Это когда в Камне в последний раз были? – Киваю. – Грешили на несвежие креветки в баре.
– Ага. А до креветок что было? – АНБУ как-то замялся слегка.
– Ну, мы вообще-то пили… Отмечали день рождения Пса. И Коня тоже. И Кролика… Потому что до этого почти три месяца по отдельности бегали, и никакой возможности собраться всем вместе не было. – Угу, как в том анекдоте: сначала было шампанское, затем ликер, потом портвейн, вино, ром, водка, текила, виски и коньяк с лимоном… А отравился я несвежей печенькой!
– Что, кроме обычного саке? – Пытаюсь аккуратно отцепить из общей кучи улику.
– Цунаде-сама, ну я не помню! – М-дя. Детский сад, штаны на лямках.
– Ты что – подросток, чтоб не помнить? Вино было?
– Было. – Да что ты как малолетка мнешься!
– Какое? – Я – Будда, у меня дзен.
– Не помню. – Твою налево!..
– Тора, я чувствую, ты хочешь умереть молодым… – показала кулак. – Вспоминай. Хотя бы где сидели и какого числа.
– В «Веселом Кабанчике», пятнадцатого, – и вздыхает. Горестно так. Ага, друзей, типа, заложил…
Стучу пальцами по столу, соображая.
– Змею на завтра задание, как самому ловкому и сообразительному: пробраться туда и изъять ВСЕ накладные, приходно-расходники и прочую белиберду… И НАЙТИ, какого числа поступила ВОТ ЭТА партия, – пишу код на бумажке, перекидываю. – И когда она была СПИСАНА. Каким числом, кто списал – конкретика. И выписку из гроссбуха – сколько им в этом временном промежутке поступило денег на счета.
– Вы думаете, нас отравили? – Смотрит на клочок как на ядовитого аспида.
– Уверена. И уже даже знаю, с чьей подачи. Осталось только выяснить, сколько за неудавшуюся попытку было уплачено.
– Цунаде-сама… – Ба, какие вкрадчивые нотки проклюнулись. – Я могу ненадолго покинуть кабинет?
– Можешь. Но на десять минут максимум.
– Да мне и пяти хватит! – с неприкрытой радостью подрывается и исчезает. Интересно – это он сейчас к Змею пошел или к Кролику? Кто у них там мозговой центр? Конь и сам Тигр – понятно, что ударная сила. А вот с ролями и роялями остальных я пока не разобралась…
Суть происшествия, а вернее его корни, практически преданья старины глубокой. В одной низинной местности производили странное вино. Некоторое время назад была волна отравлений среди феодалов – налакались крашеного спиртику и откинули коньки. Ну, кто послабее… Или медиков в окружении не было. А один мелкий дворянчик умудрился «немножко» сойти с ума и перед собственной позорной смертью вырезать доставшейся по наследству катаной половину собственного дома. Скрутил какой-то самурай. Скажем так, мимо проходивший. Ронин. Правда, сдох в процессе, но это уже мелочи… Потом аж три деревни разом среагировали, отправили своих медиков-ботаников, те сообразили, откуда ноги растут, и лавочку быстро прикрыли.
Земли объявили бесхозными, а ушлого хозяина вздернули на ближайшей пальме. Потом была война, еще одна, потом Кьюби вырвался – и нынешних десяток мирных лет… Об участке со странным скоропортящимся виноградом – которому вообще, кстати, на низкогорье положено расти – все вроде бы успешно забыли. По умолчанию. Но, как показывает практика – не все…
Никаких сверхъестественных симптомов: все как после сильного отравления некачественным спиртом. Только и всего, что агония дольше во времени растянута. А так – голова болит, рвота, нервная система отказывает… ну и слепота – до кучи. С чакрой тоже нелады.
Вернулся Райдо. Подобравшийся и в предвкушении правомочной, правомерной и в целом праведной мести. Решила между делом отутюжить его совесть.
– Схему, как вас подловили, я надеюсь, понял? – дожидаюсь кивка. – Замечательно. Может, больше вы так глупо не подставитесь… Отравление морепродуктами, конечно, страшно проходит. Но отравление метанолом – это совсем другое. И в итоге от первого остается только желание больше никогда не видеть дары моря и не чувствовать их запаха, а вот второе бьет не только по печени… могут и не откачать.
Масочник только печально вздыхает. Как большая собака. Добить, что ли?
– Нет, ну если ты так хочешь на тот свет, зайди к Шизуне, пару новых ядов на тебе испробует. Она добрая, только подопытных мышей все время не хватает, – пожимаю плечами, наблюдаю за реакцией. Отшатывается.
– Нет, спасибо, Цунаде-сама. Но я лучше воздержусь. – Удовлетворенно киваю. Вот. Теперь будешь думать.
– И до остальных своих эту идею с ядом и Шизуне донеси, уж будь добр, – елейно добавляю.
– Да, конечно. – Ну-ну. Развели как детсадовцев, а они задним числом теперь хорохорятся! Но хоть как-то. И то хлеб. Очень хочется верить, что в ближайшие пару лет эта дружная компашка все же вырастет из штанишек с подтяжками.
Очень интересным оказался момент со слиянием каких-то трех предприятий. Особенно если учесть, что по изначальным законам Конохи никто не имел права сводить разные виды деятельности в одни руки. Кроме Сенджу и Учиха. То есть если ты не принадлежишь к тому или другому клану-основателю, твоим уделом будет только что-то одно. Одновременно все себе захапать не имеешь права – монополия. На разнообразие. А значит, человек, имеющий лавочку с украшениями, не может при этом открыть врачебную практику, бакалейную лавку и, скажем, пошив одежды. Только какое-то одно направление. При этом он обязательно должен являться жителем самой деревни, а не чужаком. Чисто из соображений экономической безопасности. В свою очередь, всю внешнюю связь, госзаказы и импорт-экспорт организуют исключительно через шиноби. Так и нелегалку проще отследить. Или вообще – ее курировать. Чем, кстати, и занимался клан Нара с высокого дозволения самого Тобирамы… Интересно, а как у них сейчас в этом плане дела обстоят?
Постояла, помедитировала на карту. Отметила сомнительные точки. Где кварталы, находящиеся в собственности у старейшин и клана Сарутоби, примыкали к внешней стене. Надо будет и это разведать как-то. Не удивлюсь, если там давно прорыты классические тайные ходы, и кроты бегают туда-сюда, тащат все что хочется в свое гнездо… Вот была бы у меня техника земли, способная делать рекогносцировку на местности, было бы здорово. А так – есть клоны, есть мокутон (который я до сих пор довольно успешно прячу), есть еще кое-какие мелочи. Но большой удобной техники нет. Вот так бы вышла бы по утру, топнула ножкой на площади перед дворцом и раз – все казематы под землей завалило. Вместе с кротами. Но не судьба. А изобрести что-то кардинально новое мне пока соображаловки не хватает. Что весьма печально… Значит, будем по старинке подсматривать и разведывать.
Так. Ладно. Это все, конечно, очень хорошо и волнительно, но уже три ночи. Или утра? Короче, домой пора. Райдо там, по-моему, уже успел сродниться с бонсаем.
– Тигр, на выход. – Моментально встрепенулся и встал у дверей. Ждет? Ну, пусть ждет.
– Я вас провожу, Цунаде-сама. – Какое трогательное беспокойство!.. Не ржать! Нет, все-таки фыркнула.
Сложила все папки в стол, опечатала, огляделась – вроде больше ничего нигде не валяется. Закрыла кабинет. Пес торчал на лестнице. Помахала ему ручкой. Даже подождала, пока Тора что-то втирал подчиненному. От того полыхнуло возмущением. С чего бы?.. В любом случае это не мое дело.
Переместилась шуншином к дому. Тигр не отставал. Проверил своего напарника, чего-то коротко сказал. Подошел ко мне и, поклонившись, исчез. Пожала плечами, зашла в прихожую, тихо разулась. Анко опять спала на диване. Проснулась, посверкала глазами, поняла, что это я, и уткнулась обратно. Пока пила теплую воду из кувшина на столе, на кухню прибрела Шизуне, позевывая, уселась на первый попавшийся табурет.
– Сенсей? – Передергивает плечами, кутаясь в ночнушку.
– Мм?
– А вы только что вернулись? – А то по мне не видно!
– Угу. – Поохотиться, что ли, на холодильник?..
– Мы разобрались с проектом. Митараши завтра с утра приступит.
– Хорошо. – Нет, это все и ежу понятно. Но ты-то зачем докладываешься? Если должна Анко?
– Сенсей, вы меня выгоняете? – Аа? А-а-аа, вот оно что…
– Нет.
– А почему тогда?
– Потому что я так решила. – Очередная морда кирпичом.
– Но… я же больше не смогу у вас ночевать? – Плечики опущены, взгляд в пол – ребенка обидели.
– Ну, это уже тебе видней. – Митараши проснулась и активно подслушивает. – Ты девочка взрослая. Кавалеры вон скоро появятся… Если уже не появились. Хотя это не означает, что я перестала считать тебя своей ученицей.
– Спасибо, сенсей. – Да-а, таким голосом только прощальные слова на тот свет провожая говорят…
– Шизуне, ну что ты как маленькая? Жизнь не стоит на месте. Я тоже. Ты, конечно, можешь еще долго цепляться за край моего хаори, но тебе скоро тридцать. Да, ты еще не всему обучена, но в ближайшее время займемся. Остался разве что Инфуин и призыв. Чакры уже должно хватить. А дальше только практика. Опыт – опять-таки – дело наживное. Работай, продолжай учиться… Общаться со мной тебе никто не запрещает. Но скоро ты наверняка создашь свою семью и в любом случае от меня отдалишься… Да и вообще, подобные вещи надо делать ВОВРЕМЯ. Только и всего.
– Я поняла, Цунаде-сенсей. – Ничего ты не поняла. Эх…
– Ну, раз поняла, то больше не кисни. И не веди себя как на похоронах. Жизнь не закончилась. У тебя просто начинается новый период. Не глупи, Шизуне.
– Не буду, – девушка попыталась выдавить кривую улыбку. Я же тяжело вздохнула.
– Иди спать.
– Хай. – Скрипнул табурет. Като поднялась и поплелась в спальню. Уже в дверях оглянулась. – А вы?
– А я пойду тренироваться.
– Но…
– Все, Шизуне. Спать.
– Хай. – Ну, наконец-то! Сил моих нет! Дитятко великовозрастное. Тьфу. Куда я раньше-то смотрела?! Надо было с самого начала плотно браться за ее воспитание! Ох. Пойду, разомнусь…
Иметь под домом подвал – это очень удобно. Даже если он сырой. Кстати, о сырости: надо запечатать мою будущую оплату за ремонт полицейских казарм. Пока не забыла… В шкафу нашлась пара больших свитков. Взяла фонарик, спустилась обратно. Создала тройку клонов, выдала им садовые лопаты и печати – ту большую и маленькую стандартную – не буду же я потом с полноценной дубиной, как у Джирайи, возиться. Сама пошла делать растяжку. Часа через полтора они управились. А я закончила с разминкой. Из ушей только что пар не валил: сдуру нашла в углу какую-то крепкую, гладкую и довольно тяжелую веревку, привязала к рукояткам пары кунаев и прыгала полчаса. На спор с самой собой.
Клоны приволокли малый свиток и развеялись. Пошла в душ, закинув по дороге его в сумку. Завтра (точнее, уже сегодня) надо бы вызвать кого-то из строителей и договориться. Да и вообще, не мешало бы проверить всю эту шарашку… Деньги-деньги-деньги, с вами плохо, но без вас еще хуже. Хотя бывает и наоборот.
После душа почувствовала себя почти человеком. Напялила шорты, нижнюю рубашку и выползла во двор. Трава радовала холодящей росой, АНБУ – видом нахохлившегося воробья. Бдит у забора. Заныкался там в заросли орешника и малины, будто его тут нет. Не знала бы, где конкретно торчит, долго бы вглядывалась в неверную утреннюю дымку: туман еще лежал над землей.
Почти пять утра. Значит, у меня есть еще около часа. Долго думать не пришлось: судьба послала ответ. На этот раз даже не матерный. Бесшумно распахнулась входная дверь соседнего дома. На крыльцо вышел сосед, с которым мы вчера так мило побеседовали.
– Доброе утро, Камуи-сан.
– Доброе, Цунаде, – пожевал губами, щурясь на рассвет. – Если хочешь, можешь присоединяться, – и развернулся, идя на внутренний двор.
С удовольствием! Перемахнула через забор и пристроилась следом. Дед был уже хорошо «просевший» и выше меня всего на полголовы. Думаю, лет двадцать назад был бы на голову. Но глаза все еще ясные, а движения – четкие и скупые. Авось не прихлопнем друг друга… Сослепу-то.
Уже через пять минут я поняла, что ни хрена не знаю о таком архаичном виде оружия, как шест. Нет – как шиноби и ирьенин примерно могу представить большинство возможных траекторий, описываемых его концами, и схемы приемов или связки стоек – даже распределение нагрузки на мышцы. А с использованием чакры закручу его от гудения до свиста в воздухе… Но в самой концепции и настрое у меня был полный провал. Называется «почувствуй себя ничтожеством».
Я не понимала смысла этих неспешных движений, больше похожих на дыхательную гимнастику синтоистских монахов – по сути, они ей и были.
Шесты бывают совершенно различные по весу, длине, тяжести, материалу и даже сечению. Общим у всего этого разнообразия является только одно – в базовой стойке их держат двумя руками. И то не всегда. Далеко не всегда, насколько я помнила.
Шестигранный из темного граба нехило оттягивал кисть. При верчении отдаваясь ноющими ощущениями в плечевом суставе, пальцах, локте и верхних ребрах. Длина и особенности сечения сильно влияли на его центр тяжести. Оружие казалось в какой-то мере своевольным. Чакрой дед пользоваться запретил. Настаивая на том, что я должна «почувствовать» этот мертвый кусок чего-то, когда-то бывшего живым. И вынести это ощущение вовне. Честно говоря, получалось хреново. Да, я шиноби. Да, я ирьенин. У меня есть чакра и прочие плюшки. Я могу буквально за несколько минут проанализировать все механизмы и вбить навык пользования едва ли не на уровень безусловных рефлексов. У меня богатый опыт. Вот прямо сейчас я могла это мертвое с помощью мокутона сделать живым. Ага, даже вырастить из него исполинское дерево. Но Камуи уговаривает почувствовать этот безжизненный кусок дерева душой. Душа на «цып-цып-цып» и «кис-кис-кис» не откликается. Она, показав хозяйке ну очень неприличный жест, ушла в глубокую спячку. Причем, давно. Сегодня – не исключение.
Неожиданно сбоку прилетает удар, направленный в висок. На автомате блокирую тем, что есть в руках. А в руках у меня все тот же злополучный шест. Дерево сталкивается и гудит. Гул отдается в руках и опускается в сердце. Кейракукей, работавший до этого на самом минимуме, вспыхивает, отзываясь. Сердце выдает ответный удар, руки действуют по прописанному сценарию, отправляя противника без единого движения – одним только мышечным усилием – полетать на газон. Камуи в полете изворачивается, глухо всаживает в рыхлую землю шест, гасит импульс через него и мягко приземляется на обе ноги. Шест тут же выдергивают, перехватывают обеими руками, делают полукруглый замах, и в следующее мгновение я уже отбиваюсь от града ударов, сыплющихся чуть ли не со всех сторон: только и того, что со спины не прилетают. Ан нет, уже блокирую: снова встав на шест и сделав моментальный прыжок с сальто, дед еще в воздухе выдергивает из почвы оружие и единым слитным движением опускает мне на ключицу… Меняю положение рук, из горизонтали перехватывая и ставя шест в вертикаль. Отвожу удар влево. Снова гул. Разворот назад – сталкиваемся. Гул раздается все чаще, отдаваясь через руки в сердце. Внутри появляется давно забытое ощущение предвкушения и слабая попытка дрожащей радости. Но разошедшийся было не на шутку дед Камуи внезапно застывает в верхней стойке и опускает шест.
– Время вышло. Хорошего дня.
– Спасибо. Вам того же. – Разворачивается и степенно уходит. Уже в спину добавляю: – И приятного аппетита, Камуи-сан.
Только кивнув, дед скрывается в доме. Эй, а шест – это мне подарок, что ли? Вот спасибо – не ждала!.. А что – хорошая такая оглобля. Джирайю при встрече можно погонять, для разнообразия. Запечатаю только. И буду носить с честью, ага.
Шизуне в доме уже нет. Анко торчит в душе и что-то там поет. Почти не фальшивя. Достаю полудохлый вчерашний лимон, от души его выдавливаю в самую большую кружку и заливаю холодной водой со льдом: жарковато мне после тренировки. Я даже не ожидала. Потянувшись всем телом и усевшись на угол стола, пью большими глотками. Краем глаза замечаю появившуюся у холодильника в одном полотенце Анко. АНБУ во дворе все-таки наворачивается в самые заросли малины. Неожиданно. Подхожу к окну, с издевкой делаю губы бантиком, ухмыляюсь и плотно задергиваю занавески. До Митараши, наконец, доходит весь абсурд ситуации… И через пару секунд мы дружно хрюкаем от смеха. Иду в душ, нагрузив ее готовкой завтрака.
Жизнь, я тебя люблю! Кажется. На очереди теперь Коноха, гы.
________
* Майко – название ученицы либо гейши, либо гэйко.
Отступление пятое
О том, что Этот Самый Учиха уже давно должен сидеть здесь, на его месте, и охранять общий сон – и его, Наруто, сон в том числе – блондин уже успешно забыл. Спохватившись только через два часа, когда пошла следующая смена, и тихонько зевнув, посмотрел на вымотанного глазастого… остальных… и пожалел. Решив, что лучше уж сам посидит до утра, а днем как-нибудь перетопчется. Ну не упадет же он где-то с ветки, в конце концов!
Лагерь медленно просыпался. Первым завозился спальник с Учихой. Темная макушка чихнула, матернулась, и высунулось недовольное лицо с заспанными глазами. Обозрев розовеющий восток, обладатель и того и другого недовольно уставился на блондина.
– Уссуратонкачи. Ты. Какого. Хрена. Меня. Не. Разбудил? – и шипя, сощурился.
Наруто почесал в затылке и улыбнулся.
– Не спалось. А потом забыл. Потом снова не спалось…
– Добе! – Вынес вердикт бесящийся Учиха и пнул парочку соседних спальников. Оттуда раздались недовольные стоны. Подхватив с земли сумку, направился к ручью – умываться. Хмыкнув, Узумаки порысил за ним.
Саске все еще дулся. Оглянувшись по сторонам – нет ли девчонок, это уже рефлекс – быстро разделся, забрел поближе к густой осоке и пару раз окунулся, смывая остатки сна. Опасливо оглядевшись, вылез и, постукивая зубами, в темпе оделся. Сидевший на поваленном бревне Наруто перекинул ему полотенце высушить волосы. Буркнув «спасибо», Учиха внимательно прислушался к округе, убедился, что никто еще так толком не проснулся, хмыкнул и побрел на мелководье – отмывать ботинки от налипшего песка: даже гении с утра забывают включить мозги и воспользоваться при ходьбе по сырому песку чакрой. Наруто продолжал молча зевать. Брюнет нахмурился и хорошенько плеснул в него водой. Тот беззлобно отфыркался. Учиха удовлетворенно ухмыльнулся и вылез окончательно.
– Пошли.
– Угу. Как водичка? – Подобрав брошенную рядом сумку, мальчик разогнулся.
– Так себе, – скривился наследник великого клана.
«Значит, ледяная», – сделал правильный вывод Узумаки, ограничившийся пятью минутами ранее плесканием на мелководье.
Черно-синяя парочка (да, Саске по возвращении с последней миссии, насмотревшись на напарника, тоже немного обновил гардероб. Видимо, решив, что светлые шорты это не айс, накупил несколько штук точно таких же, но на пару тонов темнее футболки) неспешно топала обратно. Навстречу им шел дымок от разожженного посильнее костра, аромат заваривающегося травяного сбора… и выползшая из своего спальника Сакура, спешно приглаживающая гнездо на голове. Зевнув во всю пасть и сверкнув нечищеными зубами, девчушка заметила выходящих из-за деревьев парней и попыталась изобразить приветливую улыбку. Прижав к груди как любимую мягкую игрушку свою сумку с умывальными принадлежностями и мило потирая заспанные глаза кулачками (ну, это она так думала), подскочила к хмурому Учиха.
– Саске-кун, ты купался! Как водичка? – защебетала Харуно, наступая на сокомандника.
– Как парное молоко, – поморщившись, выдал мальчик.
– Класс! – Радостно пискнув, розоволосая метнулась куда-то к ручью. Полностью проигнорировав второго сокомандника.
– Мерзость какая, – брезгливо выдал брюнет и тихонько помахал перед носом ладонью. Наруто только покосился, но доказывать обратное не стал. Через полминуты ровно с ручья ветром донесся визг и бешеное рычание «Нар-ру-то! БАКА!»
– А я тут причем? – Пожал плечами невиновный и принялся складывать свой, так и не использованный по назначению, спальник.
Саске хмыкнул, не глядя на Узумаки, и тихо пробормотал себе под нос: «Похоже на полуобморочного поросенка», мстительно при этом сверкнув глазами в сторону зеленого спальника.
Бегун, пытавшийся казаться взрослым и независимым, так и не пригласил их к костру. Учиха, еще раз сверкнув глазами, поманил изнывающего от жажды Узумаки пальцем и достал из рюкзака термос с чаем. Пили из одной плошки, там крышка откручивалась вместительная, как чашка. Наруто поделился незаметно распечатанным из свитка пирогом: что-то ему подсказывало подождать пока хвастаться новыми умениями. Особенно при Сакуре-чан и чужом недошиноби.
Два здоровых куска выпечки растущие мужские организмы умяли в рекордные сроки. Учиха напоследок одобрительно облизнулся и заныкал ополовиненный термос обратно.
Из кустов выползла злая, стучащая зубами Сакура, бросила ненавидящий взгляд на блондина, поулыбалась в спину игнорирующему ее появление брюнету и полезла копаться в своей сумке. Попутно ноя, что забыла взять чай. Учиха мельком мстительно ухмыльнулся и коротко пробормотал «Дура». Узумаки только пожал плечами. И не стал лезть помогать. Чем несказанно его удивил. Сакура вроде пока не заметила: вместо этого она полезла к бегуну-сану, потрясая лимоном – канючить у него кипяток…
Командная работа как всегда была на высоте!